Хорёк Валера

Утро капля за каплей затекало под плотно прикрытые веки Валерия Аполлинарьевича, добавляя раздражения в уже почти полный сосуд. Ещё чуть-чуть, и оно, перелившись через край, потечёт на пол, а уж тогда... Он и сам не всегда мог предсказать, куда оно его заведёт в этот раз. К своим без пяти минут шестидесяти годам он стал сварлив и подозрителен. Валерий Апполенарьевич не спеша вылез из постели, умылся и нехотя позавтракал. Вид улыбающейся супруги, вызвал приступ тошноты. «Чего зубы скалит? —мелькнула мысль, каждое утро одно и тоже, дура тупая». И он в раздражении швырнул салфетку на стол и быстро прошёл в спальню. На кровати, которая к слову, была уже аккуратно застелена, лежала белоснежная рубашка. Валерий Аполлинарьевич, что-то пробурчал под нос об умственных способностях жены, наконец-то оделся и вышел из подъезда, где его ожидал персональный автомобиль с водителем.

— Утро доброе, — Павел услужливо распахнул перед начальником дверь.

Валерий Аполлинарьевич покряхтев, просунул тело на заднее сидение дорого автомобиля и, буркнув «в офис», стал перебирать в уме неотложные дела.

Пока он шёл по коридору к своему кабинету, его цепкий глаз успевал приметить, как сотрудники, словно муравьи, быстро разбегались, находя себе неотложные дела. Он знал, что за глаза его окрестили хорьком Валерой и он этим даже гордился. Всегда, но не сегодня. То ли в преддверии круглой даты, то ли сосуд всё же дал трещину, но внутри появилось какое-то непонятное чувство, схожее с обидой.

— Утро доброе, — привстав с места, прощебетала молоденькая секретарша. Валерий Аполленарьевич только буркнул: «Здсте» и захлопнул дверь, при этом он больно ударился локтем и это стало последней каплей. И, как говорится, у него «упала планка».

— Доброе? — и он вылетел из кабинета так быстро, как только могло позволить его изнеженное и грузное тело.

— Всех собрать в зале заседаний, слышишь, всех, вплоть до последней уборщицы! — проорал Валерий Аполленарьевич в широко распахнутые от страха глаза секретарши Катеньки.

— Через полчаса! Всех, я сказал, — и он скрылся в недрах кабинета.

Сотрудники заполнили зал заседания раньше установленного времени. Народ негромко переговаривался, обсуждая срочность и желание видеть всех, голоса сливались в гул, напоминая пчелиный улей. Когда Валерий Аполленарьевич подошел к залу, он довольно улыбнулся и произнёс: «Жужжат, суки.» Неспешно прошел сквозь строй, разом смолкших подчинённых и начал без лишних прелюдий:

— Как вы помните, завтра у меня юбилей. Так вот, я объявляю этот день днём искренности. Со своей же стороны обещаю, что за правду наказывать не стану. — и он попытался изобразить на своём лице лучезарную улыбку. Зал издал звук, схожий с последним стоном умирающего бизона и что-то упало на пол с глухим стуком.

В эту ночь сон у Валерия Аполленарьевича был удивительно крепок и сладок. Так спят только дети, в ожидании исполнения желаний на Новый год.

С кухни тянуло запахом блинов и кофе. На столе, накрытом новой скатертью стояли цветы, аккуратно расставленная посуда ломилась от кулинарных изысков, в центре, на большой тарелке, остывали его любимые блинчики. Он не спешно позавтракал, стараясь смаковать каждый кусок и каждую минуту. Супруга возилась у плиты. Он посмотрел на неё и чуть не поперхнулся. Опять опять эта улыбка. Кое как сдержал раздражение. Всё же праздник. Индульгенция должна распространяться на всех. Затем надел свежую рубашку и вышел из дома.

У подъезда стоял автомобиль, его автомобиль, но сегодня шофёр не встречал его распахнутой дверью и приветливой улыбкой. Он сидел в машине и читал газету.

«Смело», — подумал Валерий Аполленарьевич и потер в предвкушении руки.

Дорога до офиса была несколько напряженной. Павел, всегда водивший машину плавно, сегодня явно нервничал. Вцепившись бледными руками в руль, он вроде как и дышал через раз, на светофорах срываясь с места на «розовый». Валерий Аполленарьевич пару раз здорово приложился о подголовник, но смолчал. Всё же ожидание праздника, лучше самого праздника. Это крылатое выражение вдруг услужливо подсунула память и Валерий Аполленарьевич вылезая из машины даже не обратил внимания, как выдохнул и перекрестился Павел, мысленно возблагодарив силы небесные за то, что легко отделался.

В офисе царило оживление, народ настроенный на праздник, искренне силился понять рамки дозволенности. Прятаться перестали, но передвигаться по офису старались парами. Секретарь Катенька осмелела настолько, что решилась надеть туфли на шпильке, которые были давно в офисе под запретом, по причине создаваемого ими шума, мешавшего начальнику думать. «Вот же, коза, — мелькнула мысль, у Валерия Аполленарьевича, но он только улыбнулся, изобразив на лице самую доброжелательную и понимающую улыбку на которую был способен. Офисный люд, приободренный вседозволенностью и попранием нерушимых устоев, заметно оживился.

В зале заседаний заканчивалось приготовление к празднику чествования юбиляра. Официантки кейтеринговой компании бодро разливали напитки, на коих, надо заметить, не сэкономили. Коньяк, водка, вино и шампанское — на любой изысканный вкус. Вид такого изобилия вселил веру в самых закоренелых прагматиков, что, возможно, сегодняшний день войдёт в историю и времена инквизиции останутся в прошлом.

Именинник широким жестом пригласил всех к столу. Поздравления начали с шампанского. Пока заместитель Валерия Аполленарьевича плескался в пожеланиях долгих лет и богатырского здоровья, сам юбиляр неотвязно ловил себя на мысли, что в словах, звучащих в его честь, он не чувствует той самой искренности, которой так желала его душа. Нет, лесть он любил, как любой начальник, но она столь толстым слоем облепляла его изо дня в день, что её груз стал не выносим. Хотелось чего-то, а чего, Валерий Аполленарьевич понять не мог. Он подошёл к столу и наполнил фужер водкой, затем второй. Один он протянул заму со словами «пей», второй по-гусарски опрокинул в себя. Затем приглашающим жестом он дал отмашку коллективу не стесняться. Примерно через полчаса водка сняла коммуникационные барьеры и праздник набрал новые обороты.

Все, кто не успел сказать Валерию Аполленарьевичу о своей любви выстроились в цепочку. С каждым новым поздравлением, его лицо вытягивалось всё больше и больше, становясь похожим на мордочку хорька, он сощурился и заорал:

— Да я из вас сейчас вакансий понаделаю! — взвыло обиженное самолюбие Валерия Аполленарьевича, наступая на секретаршу Катеньку, которая от страха зажмурила глаза и стала оседать на пол. В этот момент кто-то рванул Валерия Аполленарьевича за плечо.

Грузное тело, не ожидавшее столь грубого обращения легко поддалось центробежной силе и тут же изменило траекторию движения, получив удар в глаз. Сила удара поставила жирную точку в диалоге и тело, раскинув руки, успокоилось посреди банкетного зала.

Утро капля за каплей затекало в правый, плотно прикрытый глаз Валерия Аполленарьевича, в левый не затекало ничего из-за обширной гематомы, хризантемой расцветшей на левой стороне лица. Вместе с болью внутрь лезла обида. «Вот же сволочи неблагодарные, лицемеры, я для них... а они. Всех, всех уволю!» Валерий Аполленарьевич разлепил глаз и заметил, что лежит на кровати в своей спальне, дома. На тумбочке стоял стакан с водой и лежали таблетки от головной боли. С кухни пахло блинами. В первый раз Валерий Аполленарьевич вдруг почувствовал приступ угрызения совести. Он прошел на кухню. Жена стояла у плиты.

— Проснулся, Валерочка? — нежно произнесла она не оборачиваясь.

Валерий Аполленарьевич молча обнял её за плечи и тихо заплакал.

#антиподы

Подписывайтесь на нас в соцсетях:
  • 144
    28
    406

Комментарии

Для того, чтобы оставлять комментарии, необходимо авторизоваться или зарегистрироваться в системе.