Секрет? Какой ещё секрет?..

Лёнька сидел в сквере напротив цирка и страдал. После вчерашнего идти на работу не хотелось. До представления ещё уйма времени, можно попытаться немного прийти в себя.

Воздух в сквере прямо кишел снотворными микробами, к тому же Лёнька всю ночь проворочался, отгоняя грустные мысли. Он уже начал задрёмывать, как тут рядом с ним уселась пожилая дама с большой хозяйственной сумкой.

«Скамеек, что ли, мало?», — сердито подумал Лёнька, косясь на непрошенную соседку. Это была именно дама: уложенные волосы с сиреневатым отливом, кружевной воротник, маникюр...

Маникюр?.. Лёнька сморгнул: у дамы было шесть пальцев!

«Крыша едет!», — Лёнька закрыл глаза... и кажется, таки заснул.

Проснулся он от резковатого, но приятного запаха. Шестипалая рука держала прямо перед его носом крошечную металлическую стопочку:

— Выпейте, молодой человек, помогает. Я, знаете, всегда ношу с собой — верное средство.

— Что это?

— Коньяк. Кизлярский, четыре звёздочки, но получше многих пятизвёздочных. Пейте, не смущайтесь, у меня достаточно, — дама подняла руку с фляжкой.

«Восемь...»

Лёнька неловко, но решительно взял стопочку. Дама налила себе:

— Будьте здоровы! Вас как зовут?

— Лёня.

— Леонид... Красивое имя. Ваша мама любила древнюю историю.

— Деда так звали.

— Ну, значит, ваша прабабушка. Интеллигентные корни.

Дама взяла у него из рук стопку. Налила ещё. Себя тоже не обделила. Потом достала из объёмистой сумки пластиковую коробочку.

— Вот, закусывайте — это николашечка, под коньяк лучше всего: гренок, лимон, сахар и растворимый кофе.

Лёнька взял малюсенький бутербродик — и правда, вкусно.

— Ну, а теперь рассказывайте.

— Что рассказывать?

— Что с вами стряслось. Вы же не просто так здесь сидите без лица?

После третьей стопки Лёшка начал рассказывать.

Он работает в цирке, правда, пока только уборщиком, но будет поступать в цирковое. Труппа хорошая, относятся к нему отлично. И вообще, там очень интересно, он и репетиции с удовольствием смотрит, и представления.

А на днях фокусник Георгий Павлович новую ассистентку привёл — Анечку. Она такая...

Лёнька походил кругами, повздыхал, хотел было к Георгию Павловичу подкатить, расспросить немного, но постеснялся.

Ну и вот, вчера после представления, нечаянно, без задней мысли, заглянул в гримёрку — подумал, может, Аня уже домой собирается, так проводить, поговорить по пути — вдруг не откажется?

Заглянул...

Тут Лёнька икнул и замолчал.

— Ну что вы остановились? Что там было не так? — дама проницательно посмотрела на него, поправляя рукой с восемью пальцами причёску, — Вы заметили у девушки мужской половой член?

Лёнька от неожиданности схватил ещё одного николашечку, запихнул в рот и кивнул.

— И что здесь такого ужасного? Сейчас это модно.

Лёньку перекосило. Дама налила ещё по стопочке.

— Но знаете, в вашем случае это даже не мода. Это производственная необходимость.

— Как?...

— Производственная необходимость. Вы говорите, она — ассистент фокусника? Но вы же знаете, что фокусникам нужен реквизит, иначе откуда возьмутся всякие вещи, которые они достают из своих цилиндров? Вот ваш этот... Георгий Павлович, он ведь что-то достаёт из своего пустого цилиндра?

— Достаёт... ленты всякие, шарики, платки...

— Ну видите! А ведь ассистентке под платьем это легче спрятать, чем ему в рукавах или под фраком. К тому же все смотрят на него, а не на ассистентку...

Лёнька подскочил:

— Да, да, точно!

Не попрощавшись он рванул к цирку.

Дама налила себе ещё, выпила. Вытерла губы кружевным платочком... «Эх, молодёжь! Какие вы все наивные...»

Лёнька добежал до гримёрной фокусника. «Только бы одна была, только бы одна!», — он приоткрыл дверь.

Аня была одна. Она стояла перед зеркалом в нижней юбке. Она была такая... В зеркале отчётливо просматривалась выпуклость под тонкой тканью.

Лёнька в один прыжок подскочил, обнял:

— Анечка! — он изо всех сил сжал предмет, который чуть было не лишил его рассудка, намереваясь раскрыть секрет этого фокуса раз и навсегда.

— А-а-а! Отпусти сейчас же, идиот! Какая я тебе Анечка!

Дама спрятала в сумку флягу и стопки, поправила причёску, встала и поплыла по аллее, зорко вглядываясь в сидящих на скамейках людей.