Уполномоченный по Одиночеству — 1

1.
— Быть взрослым, значит быть одиноким. Это не мои слова. А французского писателя Жана Ростана. Теперь вы взрослые. Дипломированные специалисты. Опора государства. Закон и порядок. И если думаете, что теперь весь мир у ваших ног, то сильно ошибаетесь, вы погрузитесь в одиночество с головой, потому что если не будете отдаваться своей службе целиком на все сто процентов, а иногда и больше, то грош вам цена и время, потраченное на ваше обучение, было потрачено зря. Таким образом, остается только служба, вы и ваше одиночество. Вот три столпа или если хотите ваша Святая Троица взрослой жизни.
Такое напутствие дал очередным выпускникам ректор. Каждый год одно и тоже. Даже текст не меняется. 
После вручения дипломов, весь личный состав, а это пятьдесят четыре человека, пригласили в большой длинный кабинет, где стали выдавать новоиспеченным специалистам назначение для дальнейшего несения службы.
— Фокин Сергей Юрьевич, — громко произнёс декан.
— Я, — ответил Фокин и, чеканя шаг, насколько это позволяли размеры помещения, подошёл к декану. Теперь уже, бывшему.
— Вот вам назначение. Несите службу с честью. Вам, как человеку надёжному, пусть к учёбе у вас не было особой тяги, мы поручаем самый ответственный фронт для несения службы.

Фокин вскрыл конверт, не скрывая своей взволнованности, и увидел в нём сложенный пополам лист бумаги. Развернув его, он прочёл: «посёлок Одиночество». Фокин поднял глаза полные слёз негодования на бывшего декана, но тот сделал вид, что бывший студент Фокин уже материализовался из его кабинета в своё Одиночество. А сам декан продолжил раздачу «писем счастья».

Выйдя из кабинета, Фокин буквально бегом поспешил на улицу, где его сразу же вырвало, едва он добежал до ближайшей урны. Закончив с рвотой, Фокин еще раз достал из кармана направление и перечитал его. Вдруг показалось. Или это была шутка.

Внезапно его окликнули. Фокин повернулся и увидел своего бывшего одногруппника Олега Мирошниченко.
— Ты чего старик, куда кинули?- спросил Мирошниченко.
— Сам не знаю. Но кинули точно,- ответил Фокин.
— А меня на Кавказ, представляешь. Как я там без баб буду. Там же за это сразу зарежут, как барана,- посетовал Мирошниченко.- Придется резиновую с собой брать.
— Женись и езжай.
— Со своим самоваром в Тулу, ну, нет. Как-нибудь выкручусь.
— Тогда точно зарежут.
— И всё-таки, куда тебя?
— Посёлок Одиночество.
— Первый раз слышу. В нашем районе?
— Сам не знаю. Звучит как насмешка.
— Всё равно лучше, чем на Кавказ.
— Не факт.
— Ладно, бывай. Знаешь, чем лечится одиночество?
— Чем?
— Нужно первым сделать шаг навстречу.
— Шутник. Может моё Одиночество тоже на Кавказе.
— Тогда вместе будем баранов пасти.
— Иди ты.
Фокин вышел за ворота учебного заведения, которому отдал последние пять лет своей жизни, и, которое по окончании, наградило его ссылкой в Одиночество. Сегодня стоило бы хорошенько напиться, всё-таки выпускной. Но видеть все эти противные рожи своих бывших однокашников ему совершенно не хотелось. И поэтому он позвонил Насте. Настя была не то чтобы его девушкой, скорее у них были взаимовыгодные отношения. У неё на материальной основе, у него на удовлетворении своих мужских потребностей. 
Пока Фокин сидел в кафе в ожидании Насти, он наконец смог найти в интернете то самое Одиночество, к которому его прикрепили. Выходило не очень-то далеко, но вырисовывалась плохая дорога и практически полное отсутствие сотовой связи. "Явно дыра«,- подумал обреченно Фокин. 

Приехала Настя и сразу же стала щебетать, как она рада, что такой балбес всё же сумел получить высшее образование.

— Ну, давай, колись, куда тебя заслали?
— Одиночество.
— Какое одиночество, котик, я же с тобой.
— Посёлок Одиночество. Вот куда меня заслали. 
— Прикольная шутка. Ну, я серьезно. Кстати, ты мне дашь денег на новые туфли. Там сейчас обалденные скидки и туфли, прям мой размер. Я отложила уже. 
— Дам, дам.
— Котик, ты у меня самый лучший. 
— Поедешь со мной?
— Куда?- напряглась Настя.
— В посёлок Одиночество. Без шуток. Сам только сегодня впервые узнал о его существовании.
— Котик, у нас с тобой отношения здесь. В это городе. Какие поездки за одиночеством могу быть.
— Я так и подумал.
— Не обижайся. Ты же будешь часто приезжать. А я тебя буду ждать.
— Вряд ли я буду приезжать. Это скорее всего ссылка без права переписки.
— Извини, конечно, что напоминаю, но туфли всего на два часа могут отложить. Котик...
— Да, конечно.

Фокин достал из кармана телефон и перевел Насте нужную сумму, после чего она упорхнула, оставив в воздухе запах селекционных духов. Фокин заказал бутылку виски и стейк. Ему хотелось напиться и забыть сегодняшний день как страшный сон. Забыть Настю, забыть кичливого Мирошниченко, ВУЗ и бывшего декана, который отправил его на верную погибель.
Утром, с чугунной головой, Фокин поехал на автовокзал. Ехать на машине в такую глушь, он не рискнул. Автобус до посёлка Одиночество отправлялся рано. И ходил он лишь пару раз в неделю. Толчея из сонных неспешных пассажиров, блуждающих в ожидании своего автобуса, заполнила все углы и закоулки вокзала. Фокин купил билет, пива и стал ждать. Ржавый по всей корме ПАЗ причалил с таким звуком, будто он ледокол «Ленин». Потянулись старухи и дачники, молодежи не было совсем. Фокин устроился в самом конце автобуса на длинном сиденье. Рядом присел лишь один старик с рюкзаком, который явно весил больше него самого. Глаза старика выражали такое глубокое безразличие, можно было подумать, что он только что вернулся с того света и здесь, на этом, ему нравится еще меньше. Пшикнув, автобус отправился в путь.

Фокин, сразу же после отправления автобуса выпил пиво и приготовился ко сну. Ехать до своего Одиночество было долго. А с учётом, что транспортное средство больше напоминало ржавый дебаркадер, чем средство для перевозки пассажиров, то к заявленному в билете времени смело можно было добавлять минимум час. Но долго спать не пришлось. Уже на первой остановке началась громкая возня в салоне. То ли входящая, то ли исходящая бабка зацепилась за что-то в салоне своей сумкой. Она долго пыхтела и кудахтала. Затем ей начали помогать остальные пассажиры. Она начала отговаривать помощников, что это совсем не обязательно. Водитель автобуса, зевая, вылез из-за руля и пошел курить. За ним, гуськом, преодолевая затор, образованный бабкой, вышли еще пол автобуса. Фокин тоже вышел, размялся, выкурил пол сигареты, затем вернулся на место. Бабка, наконец отстыковалась, оторвав при этом солидный клочок обшивки с сиденья. Автобус пополз дальше.
За окнами лежал унылый пейзаж, который совсем не располагал к какому-то позитивному настрою. Монотонно трясущийся уроженец Павловского автомобильного завода мог заснуть в любую секунду, он постоянно издавал звуки скрежета. Шансов, что Фокин доедет до пункта своего назначения, было не так уж и много. Повернувшись в сторону своего соседа, Фокин увидел, что старик погрузился в чтение. Книга в его скрюченных руках была ему под стать, такая же сморщенная, измятая, с надорванным корешком. Называлась она «Полковнику никто не пишет» Г. Г. Маркес. Фокин подумал, возможно, старик бывший военный, поэтому ему нравятся соответствующие книги. Кто такой Маркес он не знал. Попытался снова уснуть, но постоянное потряхивание на окчках окончательно сбило с него всю охоту. 

На следующей остановке вышли двое и уже никто не заходил. Вообще, чем дальше от цивилизации удалялся автобус, тем чаще из него выходили, взамен никто не подсаживался. Как будто это был транспорт в один конец, в место из которого не возвращаются. 
По времени минуло примерно половина пути. В автобусе, несмотря на то, что практически все пассажиры были пенсионерами, а они, как известно, большие любители поболтать с незнакомыми людьми случайно оказавшимися рядом, была гробовая тишина. Фокина немного напрягала эта подмеченная им странность. "Вроде не на кладбище едем, а никто не издает ни звука«,- подумал он. В другой ситуации можно было бы задуматься, но после такого патового назначения и чрезмерного возлияния накануне, Фокину было не до дедукции. Доехать бы без поломок, а там пусть хоть и правда на кладбище всех везет. Кому какое дело.

Внезапно, будто прочитав его мысли, водитель автобуса включил магнитолу, из которой, превозмогая боль неоднократно зажеванной пленки, стали литься песни в стиле шансон. После пары песен, магнитола окончательно издохла. Водитель выругался, а одна из старух чихнула. Больше событий не было. Да и этого, за целые десять минут, было с лихвой. Движение продолжилось в тишине. Сосед книголюб усердно морщил лоб над своим «Полковником» и Фокин, всего лишь от скуки, спросил его: «хорошая книга?». Старик оторвался от чтения, сделал аккуратный загиб на странице, чтобы не забыть где остановился и посмотрел на Фокина как на говно. Фокин отлично знал такой взгляд. Так обычно на него смотрел декан. Но старик примерно через минуту всё же ответил: «Отличная». Фокин подумал, что погорячился с определением, которым он наградил соседа и решил продолжить беседу.

— Про что она? Судя по названию про полковника. А вы, наверное, бывший военный, поэтому любите соответствующие книги,- решил таким образом продемонстрировать чудеса эрудиции и одновременно дедукции Фокин.
— Про одиночество. И, нет, я не военный. Я даже в армии не служил, — спокойно ответил старик.
— А кто он это полковник, которому не пишут?
— Он, как раз, бывший военный. А идея книги в том, что иногда никто не вспомнит твои бывшие заслуги и ты будешь влачить полунищенское существование, упиваясь лишь чувством собственного достоинства, цена которому и гроша ломанного не стоит.
— Наверное, очень интересная книга. Надо почитать.
— Тебе еще рано, — довольно резко ответил старик.

Фокин на секунду задумался, что имел в виду старик. Вообще он любил читать. Иногда поглощая всё, что попадется под руку, а тут ему говорят про какую-то книжонку, к слову довольно тонкую, что ему её читать еще рано. 

— А вдруг потом поздно будет, — решил пошутить Фокин.
— Не будет. У каждого свой путь в одиночество.
— А вы тоже в Одиночество едите?
Старик промолчал, сделав вид, что вопрос адресован не ему.
— Я в Одиночество еду по распределению. Участковым. Фокин Сергей Юрьевич, — и он протянул старику руку для знакомства.

Старик нехотя пожал руку Фокина, оказалось, что у него довольно крепкое рукопожатие для столь почтенного возраста. 

— Так вы там живете? — еще раз спросил Фокин. — А то я там вообще никого не знаю. Еду в никуда. Направление выдали. Сказали, сам на месте разберешься. Мол, мы в тебя верим.
— Это они зря так с тобой. Ты еще слишком молодой, чтобы разобраться в одиночестве.
— Я хваткий. Да и что у вас там может быть, маньяки, насильники, убийцы.. это вряд ли. По данным статистики, тишь да гладь. Образцовый населенный пункт.
— У нас свой уклад. Придётся привыкать. Со своим уставом будешь поперек, сразу переломят. Как прошлого уполномоченного. Тот недолго был.
— А куда делся?
— Всплыл.
— А если серьёзно.
— Я же говорю, всплыл. В реке нашли через три дня. Вроде как утопился.
— Странно. Просто так люди не топятся. Может, помогли?
— Кому он нужен. Говорю же, сам. 
— А меня значит на замену. Хоть бы кто сказал, что там такое дело. Вот козлы.
— Ты если поперек не будешь лезть, то в русло войдёшь. А кто в русло вошёл, тот из него потом чистым, как заново родившимся выходит. И одиночество начинает понимать как истинную веру.
— А вы там случайно не сектанты?
— Нет. Православные все. И храм есть. Небольшой, но славный. И батюшка свой, из местных. Ты сам-то во что веришь?
— Когда как. В детстве крестили, еще совсем маленький был. А вырос и понял, что к вере пока не пришёл. Как приду, так узнаю, моё или нет.
— Агностик, короче.
— Вы и такие слова знаете.
— А ты думал, раз деревня или посёлок отдаленный, то люди там совсем дремучие живут. Нет, у нас жители образованные, начитанные.
— Это всегда приятно слышать. Будет с кем поговорить. 
— Там тебе каждый своё будет нести, и все с проблемами.
— А какие у вас там могут быть проблемы?
— Одиночество. У нас у всех одна проблема. Там тебе каждый про него расскажет. Но ты им не верь. Одиночество — у каждого своё.
— Про своё расскажите?
— Пока рано еще.
— Почему-то у вас всё рано. Книгу прочитать — рано, про одиночество узнать — рано. Одни загадки. А почему посёлок так называется?
— По качану,- на этом старик закончил дружескую беседу, отвернулся от Фокина в другую сторону, раскрыл книгу на заложенной странице и принялся читать про «полковника».

Фокину вся эта загадочность показалась очень забавной. Деревня дураков и у всех своё, непохожее на других, одиночество. "Весело там будет, главное потом не всплыть, как предшественник«,- подумал он. 
Автобус продолжал трястись по бездорожью. Остановки делались всё реже и реже. Гробовое молчание в салоне больше никто не нарушал. Когда наконец показался знак с надписью «п. Одиночество», выяснилось, что в салоне, кроме самого Фокина, его ворчливого соседа и двух бабок, которые сидели на переднем сиденье, никого не осталось.
— Одиночество, — крикнул водитель. И автобус встал как вкопанный.

Фокин вышел из автобуса самым последним, чтобы увидеть, куда пойдут бабки и старик. Конечно, надо было бы заранее спросить, где находится пункт полиции, но больше разговаривать со стариком он не хотел. Фокин решил узнать у водителя, не знает ли он, где в этом странном посёлке отдел полиции. Водитель указал ему точное направление. Идти было недалеко. Да и вообще весь посёлок был довольно компактным. Вокруг него росли сосны, где-то неподалеку журчала река. Фокин закурил и двинулся в сторону отдела или пункта, он еще точно не знал, что ждёт его впереди.