В землях Колючих скал

— Ураааа, папка пришёл!!! — радостные дети бегут к отцу, жадно цепляются за здоровые кожаные мешки в его руках, в которых ещё до сих пор что-то шевелится.
— Вот, принёс. — обращается к жене и бросает мешки рядом с большим плоским камнем. Та сползает вниз, с выступа в скале, приподняв верхнюю половину тела, внимательно осматривает рану на теле главы семейства — тот отмахивается и скрывается во мраке пещеры. Затем она ползёт к мешкам, поскрипывая перламутровыми чешуйками своего тёмного кожного покрова.

Вечер. Вся семья в сборе ужинает, расположившись у входа в пещеру.

— Иррлз, не суй хвост в еду, Иррлз!
— Маам, я не хочу это езььь...
— Ты разве не хочешь вырасти как твой папа? Если ты не будешь есть, то всегда останешься таким коротким, жалким и худым, как сейчас.
— Но папа в два раза меньше тебя!
— Да, но больше вас, семерых вместе взятых. По крайней мере пока.
— А когда мы узнаем что мы выросли?
— Пока не наступит день, когда кто-то из вас сможет победить отца в смертельной схватке. И тогда он станет главой рода.
— О, это ещё не скоро, папа вон какой сильный, — показывает щупальцами на его мышцы, покрывающие как панцирь всё его смуглое человеческое, крепкое, покрытое шрамами тело.
— Вот поэтому и ешь давай. — говорит отец, посмеиваясь.
— Хрррррр, — рычит и скалится с улыбкой на слова отца Арлгзея и машет острым плоским хвостом, как-будто что-то им разрубая в воздухе.

— Паап?
— Да Йеллз, что тебе?
— Паап, а правда, что мы потом тебя должны будем сожрать и твоей кровью нанести себе полосы на теле?
— Да. — молча и спокойно отвечает отец, не отрываясь от кости Плезогорбуса.
— Хм, а вдруг ты не вкусный?- произносит это и взрывается громким звонким смехом.
Остальные дети подхватывают это настроение и тоже смеются.

Шаилла тоже улыбается, приобняв вторым, менее длинным хвостом торс супруга.

— Я думаю, Вам понравится, ведь мама хорошо и вкусно готовит.
— Неейя, почему ты такая серьёзная и грустная?
— Н... не важно.
— Как это не важно, я вижу, что ты что-то хочешь сказать. От меня этого не утоить, ведь я знаю, что когда тебя переполяют мысли, твоя шея приобретает бордовый окрас и покрывается пятнами как у ядовитого Гиплона.
— Ну, просто я не понимаю...
— Ну, и? Чего?
— Ну, почему всё должно быть именно так, почему я или мы должны съесть своего отца и украсить себя его кровью?
— А, ну это потому, хотя бы, что так заведено с древних времён. Ваш отец, тем самым, становится первым вашим трофеем на жизненном пути. И если Вы справитесь, значит вы подготовлены к жизни и... да и, по-другому, общество вас просто не примет.
— Да и плевать мне на это общество, почему я должна быть как все?
— Неейя!!! — резко и громко фыркнула Шаилла и мощным и звонким хлыстом своего спинного отростка разрушила рядом лежащую глыбу.
— Что Неейя? Что?
— Пусть закончит, — обращается он к Шаилле.

— Почему я должна в смертельной схватке убить того, кого я люблю и кто мне дорог?
— Хорошо. Любовь и привязанность имеют право на существование в семье, пока вы растёте. Но поверь мне, когда вы вырастите, эти качества могут принести только боль и страдание и даже смерть! Эту слабость вы и должны перебороть в себе и больше не иметь её до тех пор, пока не организуете свою собственную семью. А вне общества, ты будешь обречена на смерть.
— То есть любовь — это слабость?
— Конечно, если не отбросить чувства, то ты станешь их рабом и в итоге, тебя просто убьют в этом жестоком мире. Для любви, как и много для чего в этой жизни — всему своё время и место. И этот ритуал, как ступень, взойдя на которую, вы становитесь настоящими Гроинами. Гроинами — воинами.

— Ну почему так устроено общество, почему убивать, почему не чувствовать?
— А как по другому, если бы я знал. Все на этой планете норовят кого-то сожрать, чтобы выжить самому. А родителям хочется, чтобы их дети дожили хотя бы до того момента, когда сами смогут создать семью.
— Но я чувствую, что это неправильный мир... неправильный!!! — всю её затрясло и по её длинным и крепким скулам потекли слёзы.

— Неейя, ты ещё просто молода, ещё многого не понимаешь. Мы, люди — самые древние существа на этой планете, по-крайней мере, так гласит история нашего Мира, и должны оплодотворять самок Гроин, потому как только наше семя способно продлить их род, так всегда было и так будет и нет иных путей, мы все связаны своим предназначением. И нас с детства готовят к нашей священной судьбе и поэтому в нас отсутствует страх или протест, просто так должно быть.

— А что такое опутотвореять? — спрашивает Йеелз.
Взгляды родителей пересекаются и они улыбаются друг-другу.
— Мал ещё, ешь давай!

После ужина, пока ещё на небе не появилась огромная звезда — Зелёный Аллдуин и пока она не стала испепелять своими лучами поверхность, Неейя, стоя у края пещеры, смотрела вниз, на бесконечные острые и колючие скалы, которым не видно было конца и края, откуда порой доносился чей-то страшный вопль, дикие, душераздирающие крики, а иногда рёв и грохот. И только одной горящей звезде было по силам успокоить этот безумный мир хоть на какое-то время.

«Я не верю, не могу поверить в то, что нет на этом свете мира, где нет жестокости, где дети не должны убивать и пожирать своих отцов? Где отцы становятся их первым в жизни трофеем. Может быть там, далеко, где-то в этом сером небе или дальше, есть более совершенные миры? Там, где любовь не является слабостью и чем-то ненужным и страшным»...

Она долго всматривается в даль горного массива, иногда обращая свой взор в сторону неба, но вот уже начинает ощущать жжение кожи — Зелёный Аллдуин скоро взойдёт и на несколько часов нужно уйти вглубь пещеры, их дома, этого, ей, до конца не понятного мира, который она до сих пор не смогла принять в своё сердце...

#чешуя