Вам это не подходит (Вторая часть)
Рустам стоял в пробке. Узкая горловина Староневского, сразу за Суворовским. «Вот ведь. Попёрся, как баран. Надо было через Херсонскую двинуть, а там на Литейный и сразу налево... Теперь стой здесь, среди тупиц,» — он раздражённо рассматривал пожилого водителя слева, сидящим в видавшем виды «Логане». Тот покосился на Рустама, пристально так. Рустам отвернулся. Посмотрел на себя в зеркало заднего вида. Небритость, тщательная и продуманная, в чём он был уверен. Воротник поло поднят, так модно, он это точно знал. Красивые солнцезащитные очки «Persol». Не какой-то там банальный «Ray Ban», который на каждом втором. Осмотром он остался доволен. «Ну, ничего страшного, скоро буду в магазине» — загорелся зелёный на углу площади Восстания, началось движение.
На панели надсадно зазвонил 14 «Айфон». Громкость Рустам поставил на пределе, чтобы было слышно через басы рэпчика, который сопровождал его в любой дороге. На экране высветилось «И».
— Да. Добрый. Нет, я отвечаю за цепочку. Нет, всё на том же уровне. Три дня. Я сказал, три дня. Всё нормально, я не пацан. Не надо моросить тут, сказал три дня, значит, три дня.
Нажал красную кнопку. Поставил аппарат в держатель на панели. Так, сейчас поворот на Литейный будет. Надо в правый ряд встать.
Начал думать о клиентке с компанией. Хищная она баба. Компаньоны её попроще, такие истаскавшиеся павлины. Всю жизнь воровали бюджетные средства, выводили деньги в оффшоры. Теперь вот, когда всем за полтинник, стали мельчить. Суммы меньше пошли, и крыша, видимо, прохудилась у них. То ли дело он, Рустам. Молодой, образованный. Рустам подумал о купленном дипломе юриста Махачкалинского университета. В этой тёте он чувствовал какую-то опасность. Как говорил его дед, у этой женщины стальные яйца.. Такой оборот юный Рустам слышал от него в адрес хозяйки овощного павильона в Дербенте. Да, подумал он, там действительно была мощная тётка. Могла любого мужика перекричать, не говоря уже про обсчитать. Эта такая же. Городская, не крикливая, спокойная. Про неё говорили, что работает психологом, типа, не хочет забывать основное образование. Умная баба... Рустам скривился. Но он тоже не пальцем деланный, хоть и молодой. Торговлю держит, магазин его гордость, Рустам это знал точно. Развить в центре Петербурга такой бизнес не каждому дано. Ну, конечно, помогли папа и дядья, вложились деньгами, но он себя показал супер организатором.
Рустам улыбался. Да, он молодец. Пока другие сопли жевали по институтам, он сам всё, сам. Ну, почти сам. А как иначе? Молодым надо давать простор.
На «Айфоне» высветилось «И».
— Да, да прошло всё... платёжки сбросить еще раз? Хорошо, скоро буду в офисе, сброшу.
Рустам нахмурился. Что-то подозревает? Да, не. Вряд ли. Он так чётко отрисовал платёжки, спасибо Рыжему, специалисту по таким делам. Всё грамотно сделали, не подкопаешься. Рыжий работал на рейдеров, которые отжимали участки в Репино у разных старпёров.
Опять встали в пробку недалеко от Невского. Рустам старался не нервничать. Всё же нормально, Рустик. Вон триста штук лежит в рюкзаке. Сейчас в магазине возьмёт деньги из кассы, закроет лавочку и всё, можно валить из этого клоповника.
Выглянуло солнце и внезапно Рустам увидел тысячи цветных капель, падающих с крыш на мокрый асфальт Литейного. На какое-то мгновение улица стала похожа на картину, висящую в загородном доме его дяди, под Махачкалой. Там только француз был. Как их... импрессионисты, верно. Ну, конечно, Петербург не Париж, но апрель такой волшебник. Раз — и Рустам зачарованно смотрел поверх машин, на искрящийся миллионами цветных точек воздух. Как тогда, в далёком прошлом, в красивом ущелье. Он, совсем маленький, сидя на корточках, пристально смотрел на маленький водопад, Тонкими и мощными струями бьющийся об камни, поднимающий вверх снопы цветных капель. Как фейерверк.
Поехали. Рустам уставился в заднюю дверь китайского внедорожника, едущего перед ним.
«Так. Ещё раз. Сейчас в магазине побуду, надо деньги забрать вечером. Нина Николаевна на больничном, мда... болеет всё, овца старая... и ведь не выгнать, она хорошо так продаёт, опытная... Так, молодую отпущу пораньше. Сам всё закрою, на сигнализацию поставлю. Завтра Рашид откроет, поработает неделю. А я буду уже далеко...» Рустам представил себе маршрут. Питер — Махачкала — Баку. Оттуда в Турцию, там без проблем. Пандемийные дела ослабли, можно ехать. Если что, сто-двести долларов на границе решают многое. А из Турции он в Милан. А там... там... Рустам внутренне зашёлся в истоме. Там Дженни, рыжая ирландка. Ждёт его, верит. Триста штук при нём будет, ещё неделю назад он закинул на кипрский счёт пятьдесят. И в Милане по чекам получит двести. Жить можно. Вопрос где. Рустам начал продумывать схему. Как он сам говорил, мыслит он таблицами и графиками.
Промурлыкал WhatsApp. Мессидж от Лизы.
«Рустамчик, привет. Как твои дела? Весь, наверное, в стильном бизнесе? Увидимся?»
Ну вот, подумал он, девчуля клюнула. Вспомнил вечеринку в студенческом клубе на Лесном проспекте. Лиза, такая крепенькая, со стоячей грудью. Мордашка с пухленькими губками. Жаль, времени мало было у него. Так, применил свои пикаперские возможности, по ушам проехался... не было времени везти к себе. Или не себе, а, например, к Рашиду... интересно, подумал он, согласилась бы она на тройничок?
Рустам улыбнулся. Быстро набрал ответ.
«Привет, малыш. Да, работаем. Сейчас вот с Баленсиагой обсуждаем поставки новой коллекции. Любишь Баленсиагу?»
«Вау. Ты крутой, Рустик! Конечно, кроссы у них зачётные! Завтра можно в Дом кино пойти, там ретроспектива итальянского кино. Ты так похож на итальянца, красавичк)))»
Рустам вздохнул. Завтра... Завтра он уже будет далеко от тебя, сладкая. От твоей попки аппетитной.
«Малыш, давай через несколько дней. Занят буду, не обижайся, кисуля».
«Хорошо. Пиши мне, синьор...»
Подумал. Набрал Рашида.
— Алло, брат, салам! Как ты, в движухе? Да, брат, к себе еду. Да, завтра утром улетаю. Не, всё нормально. Товар увидишь. Если что, меня спрашивать будут, говори, что на Бали улетел... да, через день уже под пальмами буду. Давай, брат, вместе мы сила!
Как обычно, с парковкой было трудно. Нашёл место на Стремянной. Ничего, можно лишние триста метров пройти. Вышел из машины. Поджарый, в узких голубых джинсах, красном поло. Поверх кожаная куртка «Армани». Оригинал, не фуфло турецкое.
Зашёл со двора. Как обычно, пахло чем-то кислым, горелым маслом и шашлыками. Напротив был ресторан кавказской кухни, вытяжка у них работала отвратительно. Подошёл к двери, поправил серый рюкзак на плече. Оглянулся. Никого. В кармане куртки приятной тяжестью лежал «ТТ». Не китайский, еще тот, советской сборки. Не подведёт, в этом Рустам был уверен.
Марина чуть не споткнулась о порожек. Увидела объявление о масочном режиме. Постояла секунду. Решила, что можно и без маски. Такого зверства, как было полгода назад, уже не было. Марина вспомнила, как маски и куар-коды требовали при входе в любой магазин, это очень раздражало.
Осмотрелась. Было пустынно и тихо. Магазин, конечно, был не «лакшери», как на Большой Конюшенной. Марина, зайдя месяц назад в ЦУМ, он же бывший ДЛТ, была подавлена ценниками и помпезностью. Сумочка итальянского бренда, хорошенькая такая... восемьдесят пять тысяч... Трикотажные шапочки «Дольче и Габбана» по сорок тысяч. Марина вздохнула. Годами выработанная осторожность брала своё. Минуту осмотреться, понять, по Сеньке ли шапка. Подумала, что по Сеньке.
Первый зал, прямо у входа, продукция массовая. Пенсионерские шляпки с нелепыми искусственными цветами, береты, пошитые ловкими руками китайцев в Гуанчжоу. С этим понятно. А где же та красота, которая была на витрине?
Увидела. Второй зал. Он был с хорошими стеллажами, блестевшими никелированными трубками в свете ярких диодных лампочек. К его оформлению подошли более концептуально. Чтобы было видно, что дорого. Таким образом отсекаются бюджетницы и пенсионерки в стёганых пальто из магазинов «Низкая цена». Сама Марина предпочитала «Uniqlo» и «GAP». Хотя могла себе позволить «Tommy Hilfiger» и прочие марки, как говорила та же Инесса, класса «мидл плюс».
Подошла к стеллажу. Это было прекрасно, она даже заволновалась внутри. Вот эта, красная, с неширокими полями. Взяла аккуратно, чувствуя нежную поверхность хорошо выделанного сукна. Повернулась к зеркалу, стянула с потной головы серую трикотажную шапку. Так и есть, волосы на макушке стояли торчком, над ушами тоже выглядели спинкой ежа. Марине не понравилось. «Покраситься, что ли, в какой-нибудь рыжий, или красный... хожу, как старуха...» — посмотрела на шляпку фисташкового цвета. Очень жизнерадостная, а главное, женственная.
Примерила красную. Класс. Так, теперь фисташковую. И вон ту, в английском стиле. Вспомнила Максима. Хороший парень, в моде разбирался. Говорил, что Марине очень пойдёт английский стиль. Куртки вощёные... этого... как его... Брабур вроде бы, нет, Барбур! И шарфы в клетку, в эту... в тартан, вот. Максим был стилистом хорошим. И к Марине он так нежно относился. А она не очень. Хотя нет, почему не очень... Марина разглядывала шерстяную ткань шляпы. Очень даже. И секс с ним был такой... эмоциональный. Она прямо чувствовала его в кровати, когда он обнимал её... да, зря она так с ним. Хотя, кто такой Максим... приезжий, работал непонятно где и кем. В общем, Марина по традиции испугалась перспектив. Одной, как она считала тогда, ей было уютней. Сейчас, скорее всего, она была бы рада видеть Максима. Но где он теперь, что с ним. Марина начала примерять шляпку в английском стиле.
— Женщина, вам это не подходит.
Марина вздрогнула, посмотрела направо.
На неё смотрел молодой мужчина в красном поло с поднятым воротником. Голубые джинсы на худощавой фигуре, белые кроссовки. Лицо южного человека. «Кавказец... на аварца похож», — Марина смотрела на его тщательно уложенные волосы. Наверное, чувствует себя неотразимым. Чёрный, все они с гнильцой.
— Женщина, я вам повторяю. Это вам не подходит. Вон там, — чёрный мотнул головой в сторону первого зала, — там ваш ассортимент.
Марина растерялась. Немного смутилась.
— Это почему так? С чего это вдруг?
Итальянец, как назвала его про себя Марина, достаточно мило улыбнулся. Снисходительно так.
— Понимаете, здесь модные вещи. Ну, для модниц, для обеспеченных модниц. Вот, смотрите, эта красная шляпка стоит двадцать тысяч... а вот эта, — он посмотрел на голову Марины с английской шляпкой, — тридцать тысяч. Это дорогой английский бренд. Премиальный.
— То есть я не отношусь к категории этих... модниц. Так что ли? И... и что дальше? Мне уйти?
Итальянец пожал плечами и снова улыбнулся.
— Нет, зачем так резко. Просто вы точно купите шляпки из первого зала. А здесь... ну, здесь не совсем по доходам...
— То есть не по доходам... это как... как можно оценивать человека вот так вот... вы... вы кто... вообще?
— Я? Я главный консультант, стилист, — итальянец пожал плечами, — считайте, что к моему мнению нужно прислушиваться. Ладно, не буду мешать. Но всё же, советую посмотреть там... первый зал. Там очень хорошие модели отечественных производителей. Китай фабричный, Турция. А здесь Италия и Франция. Дорого, понимаете? А вы... посмотрите на себя, женщина. Вам, может, в Апраксин съездить? Там у вьетнамцев есть такие хорошие шляпы..., — чёрненький как-то ехидно и неприятно посмотрел на неё.
Марина молчала. Развернулась и пошла в первый зал.
спать так не хочется
скоро закончится день
мы собираемся, кто знает куда?
ерунда — это все ерунда
лунная ночь накрывает мои города.
улицы кружатся,
давит устойчивый блюз.
люди тусуются
люди играют в содом.
не пойдем, никуда не пойдем
дома останемся, весело чаю попьем.
В голове играл любимый «Маркшейдер Кунст», снизу, от живота, поднималась волна какой-то не то, чтобы радости, нет, скорее, ухарства. Ухарства, именно так говорила её мама, когда в красноярской деревне отплясывала на празднике на поляне, около клуба.
«Так значит, так решил ты, черненький мальчик... Поиграем, значит. Поиграем в игру... угадай статус, не, не статус... угадай, насколько ты знаешь людей».
Вышла на улицу. Апрельская капель швырнула в лицо своё приветствие. Подумала, что надо позвонить Инессе. Сердце колотилось. Вроде, ничего такого не произошло. Марина чувствовала не то, чтобы обиду, нет. Она ощущала неприятное чувство унижения, граничащее с игнорированием. Нет, надо звонить Инессе. И да, она может себе позволить позвонить из ресторана, сидя за чашкой хорошего кофе. С пирожным «Анна Павлова», и чтобы с белым шоколадом и мороженым. Вот.
Не пошла к переходу к перекрёстку с Невским. Прямо напротив фасад дорогущей гостиницы с пафосным рестораном. Туда. Машин было мало, она пошла прямо через проспект. Мимо промчалась сигарообразная, блестящая, как баклажан, машина. Водитель, опустив стекло, что-то прокричал ей. Плевать. Ей так хочется, ей это подходит.
В ресторане было пустынно, несмотря на приближающийся пятничный вечер. Подошёл холёный парень. Помог раздеться, немного странно посмотрев на рубашку и футболку. Прошла к окну, села за столик с белоснежной скатертью.
«Конечно, народу мало, хоть и пятница. Тёплый салат с куриной грудкой 900 рублей... мда... уха со стерлядью 1200 рублей... Так, мне это подходит. Вот это и это...» — Марина отложила меню в кожаной папке. Сказала улыбающейся блондинке: Мне салат с крабами и морепродуктами и кофе... капучино большой с «Анной Павловой», есть такое?
Конечно, есть. Марина немного успокоилась. Занялась самоанализом. Представила, что раздражение собирается в скомканный кулёчек где-то там, внутри. Собирается и комкается, комкается... раз, и исчезло.
Достала смартфон. Нашла номер Инессы. Вызов. Подумала, что должна ответить. Марина в последний визит внесла ей оплату сразу за несколько сеансов вперёд. Боялась, что потратит премию на шпильки, булавки, ну, на всякие спонтанные покупки. Типа двенадцатой пары лаковых туфель. Например, изумрудного цвета. Все остальные цвета уже были. Носились только черный и серый.
Инесса ответила не сразу. Голос был жёсткий, это Марина почувствовала.
— Алло, Марина, добрый день. Что-то случилось? Мы вроде договаривались, что звонить будете только в период крайнего психо-эмоционального надрыва. Что произошло?
— Добрый день, Инесса. Тут такое дело, такое дело...
И Марина всё рассказала. Про магазин и про фразу «Вам это не подходит».
Молчание. Потом Инесса с интересом спросила, — Так где это было, в каком магазине? «Дольче Вита», да? Знаю... часто там проезжаю... видела вывеску... да, знакомое местечко... удивительно. Жизнь такая удивительная штука, мда...
Марина услышала, как голос Инессы стал более мягким, более традиционным.
— Марина, сделайте так. Примите мысль, что эта фраза это личное мнение незнакомого человека, — на этих словах голос как-то завибрировал, — так вот, примите это, пропустите мимо себя. Поймите, мы говорили с вами об этом, что каждый человек уникален, каждый человек заслуживает индивидуального отношения к себе. И не вспоминайте больше этого человека. Он должен исчезнуть... ну, в вашем сознании, это точно. И вообще...
Инесса вдруг замолчала.
— Так, Марина, всё нормально с вашим психофоном. Это я чувствую даже здесь, в офисе. Всё нормально, жизнь продолжается. Позвольте себе какую-нибудь спонтанную покупку. Например, дорогое бельё. У вас прекрасная грудь, Марина, её должны касаться лучшие бюстгальтеры. Подумайте, сделайте себе приятное сегодня. И забудьте об этом эпизоде. Всё позади. Всё, Мариночка, извините, дела. Свяжемся в понедельник.
Инесса отключилась. Что-то не так было с её голосом. Как-то странно она разговаривала. Может, действительно занята. Марина доела салат. Принялась за пирожное. Оно было восхитительно. Ну и пусть, что калории, ну и пусть, что шоколад белый. Не горький 92%, каким она давилась последнее время, а самый лучший в мире молочный шоколад.
Вспомнила мужа. Надо же, почти двадцать лет прошло, как разбежались, а вот, иногда какие-то эпизоды очень ярко, как видео в «Айфоне», всплывают. Марина увидела тот день. Мама подарила летнее платье, такое, как тогда модно было. Выше колен, на бретельках, в крупные цветы. Не было тогда никаких торговых центров и фирменных магазинов. Что на рынок или в магазин частника привезли, то полгорода и носило. А мама... мама привезла из Москвы чудесное платье, которое, в свою очередь, привезла подруга мамы из Белграда. Марина надела его и словно праздник пришёл. Оно так подчёркивало все её формы. Она вздохнула. Формы были, что надо. Ноги длинные и такие, как потом на фото в «Плейбое» она видела. Ей говорили все подруги, что фигура у неё классная. Ещё бы, в роду были статные сибирячки. Марина пошла в них, по маминой линии. Валькирии, а не женщины. Все войны, все катаклизмы брали на себя. Марина вздохнула. Муж это не ценил. И чего ей так приспичило вдруг замуж? И с платьем этим показательно так вышло. Надела она его в субботу и поехали они с Костей в центр, Просто пройтись, кофе выпить, на большее денег было маловато. Молодые специалисты, зарплаты маленькие, в стране непонятно что творилось. Приватизация, жулики везде. Рубль обесценивался, вокруг была какая-то вакханалия. Цены были дикие по сравнению с доходами. Покупка джинсов превращалась в событие года.
На марину тогда оборачивались мужчины, она чувствовала эту энергетику. Женщину не проведёшь. Взгляды буквально обволакивали тело Марины. Было жарко, середина июля, ноги уже успели получить ровный загар. В общем, своей фигурой Марина, конечно, привлекала многих. Но не мужа. Она видела, как у него быстро испортилось настроение на той прогулке. Дойдя до Инженерной, он сказал, что надо возвращаться. А марине так хотелось выйти на набережную Невы у Адмиралтейства, посмотреть на простор. Потом свернуть и пойти в сторону залива, где вдали виднелись портовые краны. Но нет, она была послушной женой. Так учила мама. Мужчина должен рулить ситуацией.
Он и рулил. Марина усмехнулась. Придя домой, Костя прямо в прихожей начал выговаривать ей. Резанул фраза «Тебе это не подходит», она запомнила её. И вообще, продолжал Костя, для кого она вырядилась? Ноги должен видеть муж, а не всякие кобели на улице. Тогда Марине стало смешно, как он по-женски произнёс эту фразу. Кобели. Совсем недавно Марина узнала, что Костя был обыкновенным абъюзером. Инесса объяснила.
Она вздохнула. В голове возникло лицо Кости. Такое, немного детское, с припухлыми щеками и наивным взглядом. Потом, через полгода после свадьбы, она поняла, что припухлость щёк была от его патологического пристрастия к пиву. Которое он пил практически каждый вечер. И запах от него такой был... Фу. А наивный взгляд от недостатка интеллекта. Это Марина тоже поняла позже. Секс? Ну, да, пока молодой, так сил много. Но было без экспериментов. А ей так хотелсоь порой порыва, драйва. Например, на крыше в центре города. Или в лифте. Ночью. Но всё было достаточно традиционно. Костя, от которого разило пивным перегаром, пыхтел и извивался на ней. Марина, глядя на дурацкую люстру на потолке, изображала страсть. Нет, конечно, на минуту она задумалась. Однажды на балконе она действительно завелась. Костя был сзади, они стояли на балконе десятого этажа, занимаясь любовью. На мгновение ей показалось, что она летит над миром. Точнее, над просекой с опорами ЛЭП, гаражами и лесопарком, где бродили собачники и гопники. Иногда гопники дрались с собачниками, и это обсуждал весь дом.
Одновременно с Костиным лицом возник тот, чернёнький из магазина. Как в заставке программы «Музобоз», где лицо Будды на черном фоне. Потом Будду сменял Иван Демидов, с квадратным подбородком и чёрными очками, закрывающими узкие туповатые глаза. Сейчас в голове Марины и шляпник и бывший муж одновременно говорили «Вам это не подходит». Марина разозлилась, раздражение начало расправляться из скомканного кулёчка обратно, в жёсткий лист картона.
Взяла смартфон, открыла приложение «Яндекс такси». Куда — Гостиный Двор, откуда — Владимирский проспект. Так, машина будет через семь минут. Хорошо, что водитель Сергей. Хотя, есть и таджики Сергеи. Марина оглянулась, махнула симпатичной блондинке. Надо ехать.