$Двадцаточка. Как я её любил и как разлюбил

В конце 1980-х железный занавес стал приоткрываться, и спекулятивный трудовой люд рванул в соцстраны. Сначала по приглашениям, потом — по открытым визам. Польша-Венгрия-Румыния…

Везли туда всякую хрень из наших магазинов — игрушки-роботы, пилы-«Парма», аккумуляторы, генераторы-карбюраторы. Вплоть до ложек-вилок-чеснокодавок (сталь-то — натуральная). Отдавали за копьё. И оттуда волокли джинсы-кроссовки-шмотьё. Так и рождался «честный» русский капитализм.

Я тогда любил доллары. Да кто их не любил…

Вообще с выездом в загранку валютный оборот увеличился кратно — приобретали «зелёные», чтобы выехать. Продавали, — чтобы обналичиться, зафиксировать прибыль. Опять вложиться в валютку. Кто был поумней — копил.

Но основная масса дорвавшегося до «жизни» молодняка — веселилась, пропивала свалившиеся с небес невиданные «свободные» бабки. Ведь одна лишь поездка, «ходка», как тогда говорили, — приносила прибыли в пять, десять отцовских месячных зарплат…

То были самые первые «челночные» бизнес-шаги проснувшейся ото сна России, требующей перемен. До Ельцина. До приватизации. До ваучеров. До «новых русских» в малиновых пиджаках. До олигархов. До гибели Цоя, в конце концов.

И не забудем, что до отмены валютной 88-й статьи оставалось прилично времени. (Отменят в 1994-м)

Интересная эпоха…

Зачатки капитализма, всеобщая бешеная торговля: блошиные, стихийно-уличные рынки. Осторожно выползающие на свет кавказские «теневики». Одновременно работающая пока вполне серьёзная(!) статья за спекуляцию. (154 ст. УК. До 7 лет с конфискацией.)

Въезд-выезд за бугор и обратно — одновременно статья за куплю-продажу долларов.

Для бравых милиционеров это и вовсе было «молочное» царство чистогана-барышей. А действовали они следующим образом.

Все жирные «валютные» площадки-точки были поделены меж ментами пропорционально: по отделам, разумеется. Ну, скажем, как шла торговля в московском ГУМе.

Как правило, спекулянты не носили с собой крупных сумм. Это грозило реальной тюрьмой. Но и менты не приветствовали забирать «крупняк». Во-первых, сплошная писанина. И во-вторых, наживы-то — нуль!

Менты обожали мелких лавочников. Всяческих рыночных барыг и челноков. Покупающих-продающих мелочь — до $сотки. Особенно в ходу были «двадцадки» с Джексоном на аверсе.

Местных спикулей не трогали — те регулярно отстёгивали органам «положняк». Одномоментно сливая несчастных залётных покупателей. В основном приезжих, их безоговорочно видно по «колхозному» прикиду.

Скажем, купил на точке заветную $двадцатку. Выходишь из ГУМа. А там — «Здравия желаю! Предъявите документы. А что это у вас в кармане? Доллары?! Десять лет лагерей не желаете?»

И тебя тут же «со́дют» в местную кутузку, изъяв родную $двадцаточку.

Час, два… На третий спрашивают: «Ну что, ещё посидишь? Или поедем оформляться в отдел — и прямиком в суд? “…а по ночной Маааскве… бля… а-да в чёрном воронке-е-е-е…” — прихохатывая: — Не хочешь? Расписаться не желаете? Ну, тогда всего доброго!» — И ты, плюнув на злополучную $двадцатку, рвёшь оттуда когти, жадно глотая воздух свободы.

В это время в отдел заводят очередного «терпилу», и в стол летит очередная хрустящая бумажка — в допотопный разбитый ящик, до краёв забитый «зеленью».

Так я разлюбил доллЯры. И занялся… джинсами.

Статья хоть и функционировала ещё, но за перепродажу одежды уже, слава богу, не задерживали.

Э-э-х… джинсики-джины́. Целая эпоха в жизни советской пацанвы. Но это уже совсем, совсем другая история, робяты…