Бревно
Вот тоже история вышла смешная. Теперь-то уж смех поостыл.
В Чугуевке зона была лихая, я номер уже забыл.
Двадцать вторая? Тридцать седьмая? Память уже не та.
Однако по всем лагерям (я знаю) одна тогда шла хуета.
Командировки до семафора краснели как битый жбан.
Любого, в ком заподозрят вора, тащили в чумной чулан.
Тащили в бочку, несли под крышу, ломали о них дубьё.
Бывает, что и сейчас я слышу, как ржало это зверьё.
Конечно, и там случались герои, сдыхающие от ран.
Но в общей массе шагали строем, с «Катюшей», под барабан.
Простите, братцы, отвлекся сильно. Привычка - под шкуру влез.
В тот раз на промке мы снег месили. Тупо валили лес.
Барак наш причалился прямо у промки. Локалка – с другой стороны.
Глядишь в выходной - у босоты ломки. А тебе хоть бы хны.
В окошки глазеть, как бригада потеет – забава барачных шнырей.
А ты глаза закроешь - и греет, что дни летят побыстрей.
Но вот и рассвет, вот хапочек чаю, просчет – и пляши у бревна.
И можешь гордиться, сколько Китаю леса зашлет страна.
В тот раз не наша выпала смена, был как раз выходной.
Баня, чаек и белья перемена. Запретное – кто блатной.
И мы уже по таблетке сожрали, из тех, что в дурдоме дают.
Курили, балдели, прихода ждали. Хоть красные – да придут.
Брехливые скоро пошли былины, я заскучал, задремал.
Сто раз я слушал: сиськи Полины, спирт, солутан, трамал.
Потом, когда, они заорали – на промке, там, за окном.
Мы минут пять еще угорали – мол, как же, ломаться в облом.
Но самый суровый из нас, Горелый (любил применять утюг),
Сказал вдруг: босота, а плохо дело. Походу им там каюк.
Он знал как кричат готовые к смерти (сидел сам по сто второй).
И нас, похватавших ломы и жерди, без звука впустил конвой.
Стволину бригада валила накатом, в горку ломами бодря.
Но то бревно оказалось гадом, связались они с ним зря.
Сил не хватает, отпустишь – задавит, в горку его не вволочь.
Но разве ж братва своих то оставит, как своим не помочь?
Я помню мой лом – шестигранка, штанга, таких не катают уже.
Чуть позже нам из него нарубали аж двенадцать ножей.
И все было в масть, и прибавилось силы, мы справились бы с бревном.
Но что-то нас вдруг на ржач прорубило – подействовал видно дурдом.
И мы понеслись, задыхаясь от смеха и смерти страшась заодно.
С горки – к распилке и дальше, к мехцеху. А за нами пёрло бревно.
И кому-то из нас точно вышла бы крышка, и до срока окончился срок.
Но бревну попалась конвойная вышка – бог тоже не фраерок.
Ну, дальше, понятно, разборы были, кто-то поехал в бур.
Кого-то на вахте прицельно били бригады из красных кур.
Но многих та тема тогда прорубила, и много наморщила лбов.
Никого ведь бревно то не задавило - из честных из пацанов.