НОЧНОЙ ДИРЕКТОР

1

Ночь. неподвижные краны

и штабеля кирпича.

Сторож, протёрши стаканы,

сел под портрет Ильича...

Ночью тут вечно запарка:

валят толпой мужики —

просят цемент и столярку,

ищут сливные бачки...

Вот постучали (в сторонку

смотрит печальный Ильич);

сторож, нюхнув самогонку,

выдал «добро» на кирпич...

Штабель бутылок всё выше;

градус растёт и растёт.

Сторож гуляет по крыше —

шифер и толь раздаёт.

Вон подъезжают «Камазы» —

грузится в них керамзит

(но не налили, заразы!

Сторож стреляет, свистит!

И восстановлен порядок.

Брошены трупы в бетон)...

Лук с государственных грядок,

сало и хлеба батон

бабка приносит — меняться

на обсадную трубу.

Весит труба пудов двадцать —

бабка упрёт на горбу.

Дед её нынче проснётся,

скважину станет бурить:

если на нефть он наткнётся —

в мафию сможет вступить...

Вон Сквознядрюкина Алка

лезет в дыру сквозь забор

(про надоконную балку

помнит она уговор);

сторож заходит в вагончик:

Алка, нагнувшись, встаёт —

оба торопятся кончить.

Муж под вагончиком ждёт...

Алка выходит — и балку

оба уносят во мрак.

Сторож по стройке вразвалку

бродит, стреляет собак;

после — костёр раздувает,

жарит на нём шашлыки.

Из куширей наблюдают

кодлой за ним гомаки —

тощие, словно скелеты —

«Дай, — просят, — косточек, дед»...

«Пищи для пидоров нету!» —

сторож рычит им ответ.

 

2

...Вдруг на объект приезжает

на «Мерседесе» прораб —

сторожа спьяну ругает,

топает, требует баб.

«Баб, — отвечает тот, — нету.

Много зато гомаков».

И, закурив сигарету,

шефу даёт шашлыков.

«Где, бля, труба обсадная?!» —

гневно грохочет прораб;

и, самогон попивая,

яростно требует баб.

Сторож уходит, ружьишко

по кирпичу волоча...

Шеф, сняв костюм и бельишко

и облевав Ильича,

падает, зубы теряет,

стул раскрошив головой,

и наконец засыпает,

к швабре прижавшись щекой.

Сторож, однако, приходит;

рядом доярки идут;

сторож ружья с них не сводит —

значит, бесплатно дадут.

Им — хоть к утру бы — на дойку

надо сегодня успеть;

бросив прораба на койку

(он не успел протрезветь),

девушки делают дружно

всё, что им дед говорит.

Шеф умоляет: «Не нужно!» —

в белой горячке кричит,

плачет, чертей прогоняет,

просит: «Пустите домой!»

И наконец убегает,

вышибив дверь головой.

Сторож, догнавши прораба,

бьёт его пяткой под дых

(чисто по-дружески, слабо —

чтобы немного притих).

С криком прораб отползает;

Дед посильней его бьёт;

после — сто грамм наливает

и к «Мерседесу» ведёт...

И, уложив на сиденье,

шефа отвозит домой

(там пьёт он чай, ест варенье

с хмурой прорабской женой;

после — идут они в спальню

и кама-сутру творят).

Звёзды сквозь окна печально

светят, на блудни глядят...

А у прораба — в сортире

спящего подле ведра, —

сон:

будто есть где-то в мире

жутких размеров дыра,

будто в дыре этой тонет,

вянет и чахнет прораб...

Он просыпается, стонет,

плачет и требует баб.

 

3

Тихо луна золотая

в кронах деревьев плывёт.

Сторож, синяк потирая,

снова по стройке идёт.

Где-то ревут паровозы;

где-то орут петухи.

Сторож шагает. Сквозь слёзы

он сочиняет стихи —

что-то про злого прораба

и про его воровство

(жить, дескать, можно бы, кабы

вдруг посадили его),

также ещё про животных

сторож вставляет в стихи

и про легавых голодных,

пьющих лосьон и духи.

Сторожу скучно. Бормочет:

«Дать бы кому по зубам...»

Даже бухать он не хочет.

И вспоминает Вьетнам,

где воевал — и однажды

в плен к китаёзам попал;

рисовой водкой от жажды

там его знахарь спасал.

Всем ушуистам-китайцам

сторож хлебальники бил;

даже начкару по яйцам

врезал... Но после с ним — пил

на трупершафт; медсестрички

спирт своровали для них

(спирт там менялся на спички);

и групповой перепих

сторож имел с персоналом

всей медсанчасти потом...

Сторож кряхтит: «Помотала

жисть меня по-за бугром...»

И, проходя по объекту,

он шевелит бородой;

видит: две сявки объедки

в яме едят выгребной;

он кирпичом в них швыряет —

сявки визжат, как коты,

и второпях уползают

прочь. В неизвестность. В кусты.

«Там, в куширях, "голубые", -

сторож себе говорит. —

Сявки не выйдут живые

иль заработают СПИД».

 

4

Скоро рассвет. Набухает

небо регульским огнём.

Дед самогон допивает,

сев отдохнуть под вождём.

После, простёрши стаканы,

падает вниз головой

сквозь континенты и страны,

господи боже ты мой...