Черные сестры (повесть. Часть 6)

Мистическое

На вечеринку сестры припоздали. Долго ждали такси: на мосту через канал скопилась пробка. Усатый охранник на въезде минут пять созванивался с хозяйкой, потом петляли во дворах, искали нужный дом. Будто в сказку попали. Лес по кругу, канал белой змейкой вдали, дома в финском стиле, пятиэтажки современные разноцветные, подъезды в стекле. Детские площадки расчищены от снега, в каждом дворике елка, гирлянды повсюду. Душевно. Празднично.

Арине очень понравилось. Лиза поругивалась.

Гостей на вечеринку собралось немного, практически все знали друг друга. Тут и там звучали возгласы, смех, царило всеобщее оживление. Арина поздоровалась с Бальбо, которого не сразу узнала, отметила его болезненно-белое лицо в очках а-ля сварочные, худобу тела в наглухо застегнутом кожаном пиджаке. Он снисходительно улыбнулся, и Арина, почувствовав сигнал в затылке, разглядела едва заметные синие прожилки на его бритом виске.

В холл выскочил дылда Вальчек, улыбаясь, раскланялся, точно клоун, и она кивнула, а Лиза как будто не обратила внимания. Из зала, шурша пышной юбкой, выплыла Мэри. Волосы выкрашены в цвет мяты, хрупкие плечи в черном жакете с декольте, на талии серебром рассыпались массивные застежки, на стройных ногах ажурные колготки. Изогнутые, словно в удивлении, брови, жемчужины пирсинга в носу и легкий ошейник из крестов на шее.

Бальбо поспешил представить Арину хозяйке. Мэри снисходительно улыбнулась.

Арина словно увидела себя со стороны — в джинсах, в сером блузоне, с дурацкой косичкой, которую Лиза не уговорила распустить — и сразу почувствовала себя не в своей тарелке.

Квартира поразила Арину роскошью и размерами. Стены были точно выложены из мрамора, и она даже потрогала гладкую поверхность. Ей не понравилась вычурная мебель в позолоте и избыток хрусталя на люстрах, зато порадовали строгие линии узоров лепнины, разбегавшихся по стенам и потолку, и обилие пейзажных картин.

«Наверное, так и должна жить дочь богатого человека. Ничего удивительного», — подумала Арина, усаживаясь рядом с Лизой на краю массивного стола, уставленного тарелками. Бутылки с яркими этикетками в живописном беспорядке кучковались на отдельном столике. Выключили верхний свет, зажгли стоявшие на столе свечи в медных подсвечниках. Потянуло парафином и ароматом мяса с кухни. Мэри включила Ceremony, последний альбом группы The Cult. Взвыла гитара, вступили ударные, и Лиза сморщилась: из всех готик-групп эта была ее самая нелюбимая.

Гости загалдели, захлопали выстрелы шампанского, застучали, словно в ксилофон заиграли, вилки — веселье началось.

Арина представляла себе вечеринку готов иначе: какие-нибудь завешанные темным полотном комнаты, дрожащие огоньки свечей в глубинах зеркал, серебряные подносы с горками... наркотиков, наверно. Но нет — в реальности будто встреча школьных друзей.

Она сканировала поведение Мэри, отмечала ее высказывания, шутки, ужимки и режущее глаз лицемерие. Арина отнесла хозяйку именно к лицемерному типу, который пребывает в уверенности, что окружен всеобщим поклонением и обожанием, но не имеет четкой самоидентификации.

— А салаты покупные, — фыркнула сестре на ухо Лиза.

Арина пила шампанское как воду, и это помогло снять напряжение. Она перебрасывалась пустыми фразами с Бальбо, а тот трещал без умолку, рассыпая свое обаяние направо и налево. Суетилась дородная тетка, разнося горячее, и до десерта, в общем, ничего особенного не произошло.

Потанцевали. Парни раскурили косяк на лоджии, квартиру заволокло сладким запахом анаши, и хозяйка потребовала разжечь сигаретку лично для нее.

Лиза, раскрасневшаяся, довольная, отыграла пару песен из старого репертуара, потом одну вещицу All about Eve^*[1]— лучшую, на ее взгляд, — сорвала аплодисменты и раскланялась. Мэри, как заметила Арина, слушала концерт с покровительственной полуулыбкой, в ладоши хлопала наигранно.

Потом включили свет, затушили свечи. Принесли чай. Вино и шампанское сдвинули на край стола, в центр выставили торт — черный, вытянутый, словно гранитное надгробие. Зашуршала в зоне кухни кофемашина, выплеснув в воздух густой аромат кофе. Праздник близился к завершению.

Бальбо выступил с пафосной речью о болезненной чувствительности готов к дисгармонии, о неприятии ими обыденности, об обществе, которое не знает культуры готов и боится их. Мэри, покачивая бокал в руке, добавила про кажущуюся мрачность и замкнутость членов общины, которая вызывает в людях страх и непонимание. И Бальбо, подхватив, привел примеры случаев, как готов путают с сатанистами, как приписывают им ужасные наклонности и пугают ими детей. Мэри подчеркнула, что многие готы, и она в том числе, вообще не могут смотреть телевизор, где сплошь вульгарная реклама, фальшь в глупых передачах и фильмы, призывающие к распущенности.

Арина ощущала себя сидящей в зрительном зале. Спектакль закончился, и актеры вот-вот начнут кланяться.

Молодые люди за столом откровенно зевали, не обращая внимания на поданные чай и кофе, небрежно опрокидывали фужеры с вином, не вслушивались и не вступали в разговор.

Арина засобиралась было домой, когда захмелевшая Лиза объявила об игре. Это прозвучало неожиданно.

— Есть предложение, челы, — сказала сестрица, доставая объемную колоду карт. — Забавная развлекалочка. Забирает похлеще музыки и травки. Хотите узнать, что готовит вам судьба в скором будущем? Так вот, эти карты покажут. Расслабьтесь! — усмехнулась она, заметив удивленные взгляды. — Я не цыганка, но могу погадать на дорожку.

Арина знала об этой игре и задохнулась, предположив возможную карту для себя. Запрыгали в голове фантазии и желания. Любовь, Страсть, Знание, Подарок, Путешествие или Известие — все равно, она готова ко всему! Но лучше бы Знание... или все же Страсть?

Она запомнила все карты. Поковырялась вчера в рюкзаке сестренки, пока та мылась. Сигареты, тюбик черной помады, проездной, зажигалка, два презерватива и колода карт. Карты оказались хороши: из плотного картона, приятные на ощупь, с качественной полиграфией. Цветные картинки, и красным понизу выдавлены интерпретации. Вот сундук с рассыпанными монетами — Деньги; девушка задумчиво смотрит в окно — Печаль; дама в пурпурном платье сдвигает в сторону занавес — Желание; зловещая тень замерла в переулке между домами — Враг; глаз в центре расходящихся солнечных лучей — Постоянство; собака, застывшая у могильного креста, — Верность; черная кошка перебегает дорогу — Опасность; коробка с синим бантом — Подарок; рыбы в голубом озере — Удача; башня на одиноком острове — Тюрьма. Ну и далее — Известие, Встреча, Любовь...

Карту с надгробным крестом на кладбище Арина тогда аккуратно спрятала в кармашек халата.

Разговоры приутихли, челы внимали с осоловелыми лицами.

Мэри вальяжно взмахнула перчаткой:

— Что-то новенькое. Дерзай, Элли, сдавай!

— Королева, блин, — буркнула Лиза, тасуя колоду.

При всех презрительно, сквозь зубы, назвать ее Элли, словно собачку! При всех! Ну, готовься, сука...

Арина видела, как Лиза жестко поджала губы, как напряглись ее плечи и вспотели ладони.

Со слащавой улыбкой, не торопясь, Лиза доставала из колоды карты — вверх рубашкой в черную сетку с крестом в центре — и подавала гостям по очереди. Получивший переворачивал карту и показывал присутствующим.

Бальбо досталось Путешествие — кони несут карету по пыльной дороге. Он по-мальчишечьи показал окружающим сначала карту, а затем язык, на кончике которого блестел серебряный шарик.

Арина получила карту Знание — раскрытую книгу под свечой. Ей понравилось: знаний много не бывает.

Соседу хозяйки, молодому парню с ирокезом, досталась Страсть — сердце, пылающее огнем, и Мэри тоскливо вздохнула.

Когда хозяйка получила карту, все замерли и разговоры стихли. Мэри закрыла глаза, прошептала что-то, и Арина прочла по ее губам: «Господи...» Предчувствие? Арина не поняла, взглянула на сестру. Та взирала на Мэри с едва заметной усмешкой. Арина знала совершенно точно, что та карта уничтожена, разрезана ножницами и выброшена в окошко. Ветер развеял послание Смерти.

Мэри перевернула карту.

Ангел с красным крестом склонился над человеком в кровати — Болезнь.

Хозяйка побледнела, вскочила с места, щеки вспыхнули гневным румянцем. Она швырнула картонную карточку в лицо Лизе:

— Ты совсем сдурела! Зачем гадишь в гостях? Бальбо, что за хрень вообще происходит? Зачем мы позвали сюда эту...

«Ненормальную, договаривай», — усмехнулась Арина. Интересные у них отношения в сообществе. Дружные.

Лиза выглядела растерянной.

— Мэри, прости, но я вообще не при делах. Так карта легла.

Бальбо ее не поддержал:

— Лиз, ну убрала бы негатив! К чему такие подставы среди своих?

Арина выдохнула. Как она вовремя прошерстила Лизкин рюкзак! Если бы Мэри выпал крест на кладбище, неизвестно, чем закончилась бы вечеринка.

— Самый негатив, Бальбо, и так убрали, поверь мне, — покраснела Лиза и сердито взглянула на Арину: — Чего расселась? Поехали!

Мэри выскочила из-за стола, подбежала к зеркальному буфету, выудила бутылку виски с красной этикеткой, трясущейся рукой налила полный бокал и выпила залпом. Лицо ее скривилось. Икнув, она зажала ладонью рот и убежала в сторону ванной.

Вечер расстроился окончательно.

В такси Лиза жеманно пародировала Мэри:

— Мы, готы, не любим общество с его стандартной массовой культурой. Не терпим пошлости и ограниченности... Сука! А ты? Как ты посмела забрать карту, систер? — набросилась она на Арину. — Кто вообще позволил рыться в моих вещах?!

— Ты. Своим поведением. Ты же копаешься в моих, — парировала Арина.

Снежинки кружились вдоль шоссе, и она улыбалась.

— Ладно, понаблюдаем теперь, — буркнула Лиза.

— Понаблюдаем, — согласилась Арина.

Надо ли рассказывать Лизке, как она поддерживала Мэри, пока та выворачивала над унитазом содержимое желудка? Как умывала точеное личико хозяйки ледяной струей, и та пофыркивала, будто лошадь на водопое? Пока Лиза миловалась на лестнице с Бальбо, Арина с закрытыми глазами считала удары в затылок и исходящие импульсы, посылая их в тонкую шею хозяйки, туда, где узелок бледно-розовых нитей набухал стремительной чернотой.

Как Лиза смогла вызвать смертельное отравление, не касаясь Мэри в принципе, казалось Арине непонятным. Оставалось надеяться, что она, Арина, успела и беды не случится.

Дома сестры не разговаривали.

Черт-те что, а может, и ведьма...

В среду Арина решила действовать по намеченному плану борьбы с нечистью. Дожидаться развязки истории с Мэри не имело смысла. Бальбо, которого она встретила накануне у кассы магазина «Пятерочка» на углу их дома, с каменным лицом сообщил неприятное: Мэри впала в кому и находится в Бурденко, в реанимации, в крайне тяжелом состоянии.

Лизка не скрывала усмешки. Еще неделю назад Арина объяснила бы ее поведение эффектом Розенталя, который состоит в том, что человек, уверенный в чем-либо, истолковывает происходящее так, чтобы это подтверждало его убеждения. Арина бы объяснила, не случись ей самой стать свидетелем и участником инцидента.

Обида и гнев вскружили Арине голову. Неужели ее хлопоты пропали даром и девочка умрет? Разозлившись, открыла ноут, пару часов просматривала подготовленные файлы, анализировала разные сущности, выползавшие в свое время на свет и кем-нибудь зарегистрированные. Пришла к выводу, что, как ни крути, Лизка прикормила поселенца — сущность, паразитирующую на энергетике человека. Значит, должна быть и личность, эту гадость подселившая. Осталось найти загадочную персону, и побыстрее: все и так далеко зашло. Как помогла темная сила Лизе — вторичный вопрос. Страшно — что сестрице понравилось.

Решив опробовать одну идею, Арина открыла нужный сайт, пробежала глазами инструкцию и отправилась в торговый центр. Для ритуала изгнания требовалось прикупить пару предметов.

На обратном пути Арина проверила почту. Заглянула и в ящик старухи-соседки, с номером семьдесят один. Внутри виднелся конверт. Черт! Для ее плана совершенно необходимо было его достать, но как? Арина сбегала домой, нашла отвертку, отогнула дверку почтового ящика и выудила извещение. Из собеса. Пожелтевшее от времени. Больше двух лет пролежало. Старуха в ящик не заглядывает?

Поднявшись домой, Арина зашла в спальню и ужаснулась. С утра в комнате царил относительный порядок, но сейчас... Кровать словно перевернул ураган. Вздыбленное одеяло, подушки на полу, скомканная простыня забилась в угол, а по матрасу темно-зеленой каймой бежала плесень. Спазмы схватили низ живота. Арина зажала рот ладонью. Хотелось сбежать сейчас же, сию секунду, к деду, к матери — куда угодно, но прочь отсюда, навсегда, насовсем!

Взгляд упал на лежавшее на полу перевернутое фото. Она подняла рамку. Серые бревна барака, стройная мать в легком пальто в обнимку с отцом в форме — он еще капитан, — а рядом Лиза в розовой шляпке и сама Арина с вечной косичкой и в джинсах.

Она всхлипнула — и успокоилась. Не сейчас, не раскисать! Она нашла метод, и надо пытаться. Это их квартира. Это ее сестра. В конце концов, двадцать первый век на дворе! Ну а не получится — тогда к Пантелеймону.

 

Позвонив на работу, она взяла три дня за свой счет, невзирая на ропот заведующей. Оделась и помчалась на почту. Под ногами хлюпало, снег таял, чтобы утром высыпать вновь и позже так же исчезнуть под моросящим дождем. Погода ее бесила.

На почте, которая облезшей витриной напоминала сельпо в деревне деда, толстуха с сиреневой челкой буркнула из грязного окошка, что на Сотникову из семьдесят первой квартиры восемнадцатого дома ничего не поступало. Большего Арине и не требовалось, прихватила только пару пустых извещений.

На кухне она аккуратно заполнила почтовый бланк. Отломила от подобранной на улице деревяшки острую щепку. Кончиком ножа, купленного в торговом центре, начертила внутри щепы треугольник и аккуратно, в серединку, воткнула лезвие. Зачитала с листка молитву, хранящую от ведьм и колдунов. После чего бережно завернула щепку в листок с молитвой и перекрестилась. На лоджии загремело, будто таз на пол бросили, и Арина едва не выронила сверток. В затылке заломило, в сознании роем понеслись картинки. Тень со стены прыгает на кровать, заливает белье вонючей болотной слизью... Тень носится по комнате, летят в стороны книги с вырванными страницами... Тень срывает шторы с окна, и в проеме двери, ведущей на лоджию, появляется веревка с петлей. Гомерический, оглушающий сознание хохот разрывает тишину комнаты.

Арина мотнула головой. Может, сегодня к деду уехать? Квартиру на продажу или на обмен — и забыть, чтоб ни сном ни духом...

«А Лизка? — возразило подсознание. — Морана, или кем там себя возомнила твоя сестренка, утонет ведь в этом дерьме».

— Точно утонет! — всхлипнула Арина.

Не сдаваться. Не сегодня. Осталось чуток напрячься. Перетерпеть страх, боль эту преодолеть — и все будет оки-доки.

Две таблетки анальгина полетели в рот. Стакан воды, глубокий вдох, выдох... Полет нормальный.

Взяв стул, Арина приоткрыла входную дверь и навесила цепочку, оставив щелку, чтобы слышать и смотреть. Налила кофе и засела, вслушиваясь в тишину лестничной клетки. Решила отследить перемещения бабки, а предлог войти уже приготовила.

Два раза Арина впадала в дрему. В обед приехал сосед из квартиры напротив, было слышно ворчание его собаки. Следом молодой человек с мотком проводов в руках — наверное, слесарь из ЖЭКа — минут пять стучался в однокомнатную слева, так и ушел ни с чем.

Семьдесят первая безмолвствовала. Арина пересекла на цыпочках площадку, прижалась ухом к потрескавшемуся дерматину бабкиной двери. Тишина.

К пяти вечера игра в шпионов ей надоела, и она перенесла бдения на следующее утро.

Лизе рассказывать не имело смысла. Сестрица ее точно не замечала, пришла к ночи и заперлась в комнате.

Арина ночевала на кухне. Перенесла туда одеяло и подушку, присыпала солью все пороги и зажгла свечу. Долго шептала молитвы, глядя на изможденное лицо старца на иконе.