ОСТРОВ КРИТ. ЭКСКУРСИЯ

   

— Саш, объясни мне, почему каждый раз одно и то же? Через десять минут нам выходить, а ты ещё не побрился и не одет, хочешь опоздать на самолёт, лишить меня и себя отдыха у моря? — я нервничаю, бегло проверяю чемоданы: не забыла ли что-нибудь важное для предстоящей нашей поездки на остров Крит. Как-никак мы едем туда аж на десять ночей и одиннадцать дней, или наоборот — одиннадцать ночей, десять дней, впрочем, не суть важно.

— Мне побриться — пятиминутное дело! — заверил муж, потягиваясь в постели...

Вот-вот самолёт совершит посадку на аэродром Ираклиона — небольшого портового городка на побережье острова Крит, оставалось пролететь ещё несколько километров над морем, но пассажиры по-прежнему, как и полчаса назад, находились в плену турбулентности и напряжённо смотрели в иллюминаторы.

— Саш, чаще всего авиакатастрофы случаются при посадке. Если сейчас самолёт упадёт в море, он утонет или вынырнет на поверхность? Если утонет, зачем нам спасательные жилеты? — спросила я мужа дрожащим то ли от тряски, то ли от волнения голосом.

— Ты же не ребёнок, должна понимать, что жилеты придают уверенность, не более того. К тому же, если их вовремя надеть, наши трупы собирать будет намного легче! — весьма своеобразно он меня успокоил.

Но всеобщее волнение передалось и мне, порождая неуверенность в благополучном приземлении нашего лайнера. Летая самолётом и наблюдая землю с высоты небес во время многочисленных за десятки лет командировок и путешествий, я всегда думаю о смерти с философской и бытовой точек зрения...

Слава Богу! И на этот раз всё обошлось! Боинг уверенно, под шум аплодисментов, ударив колёсами бетонные плиты, покатился по взлётно-посадочной полосе в сторону аэровокзала. При выходе на трап нас обдал горячий тропический воздух, для середины сентября было довольно жарко — тридцать восемь в тени. Мысленно мы потянулись к морю, над которым только что пролетали, возникло острое желание немедленно искупаться, но необходимо было пройти таможенный контроль, доехать до отеля, получить заветный ключ от номера и только тогда — здравствуй, здравствуй, море, как мы за год по тебе соскучились!..

Мы с Сашей (так зовут моего мужа) занесли и разложили вещи в шкафу гостиничного номера — по нашим ожиданиям, очень хорошего, мало того, что с видом на море, так ещё и с прекрасной террасой среди цветущих банановых деревьев (с ботанической точки зрения банан, как и арбуз, — это ягода). Мы не знали, что лиловые цветы банана могут быть такими огромными — размером с большую комнатную люстру. Сформированные в бутоны, они падали каскадно к земле, уменьшаясь в размерах, вырастали друг из друга. Переодевшись и прихватив пляжные полотенца, мы, счастливые, побежали к морю!..

Три дня мы загорали и купались в Критском море. Прозрачностью воды оно сильно уступает Красному, каким я запомнила Красное море по прошлогоднему отдыху в Египте, а характерный бирюзовый цвет вообще отсутствовал. И немудрено: на побережье сплошь лежал чёрно-серый песок — пепел, оставленный местными вулканами, заядлыми «курильщиками» в прошлом. Курить вулканы бросили, но намусорили-напепелили, как говорится, мама не горюй! Море было очень тёплое, можно было плавать и нырять бесконечно долго. Катамараны, «бананы», скутера, водные лыжи с парашютом и без — всех этих и множества других развлечений на воде было в достатке, но я большая любительница экскурсий по историческим местам, живу ожиданием поездки три дня. Я не охотник до бесцельного времяпрепровождения на пляже, на этом лежбище «котиков», разомлевших на солнышке. День, ну от силы два я ещё могу за ними наблюдать, загорать и купаться, потом скука, скука... Да, скажу вам, если здесь нам встречались близкие по духу люди-соотечественники, то происходило почти неизбежное. Если это женщина, я начинала ревновать её к своему мужу, к нему постоянно бабы липнут, мужик-то видный, мастер спорта по гимнастике — на пляже таких единицы; а если с нами начинал общаться мужчина, даже самый неказистый, сморчок какой-нибудь — мой Саша дико ревновал. Общение само собой сворачивалось, оставляя только взаимные дежурные приветствия и улыбки при встрече в ресторане или на пляже. 

Я ждала экскурсию, как девушка свидания с любимым! С детства увлекаюсь историей, в школе до начала нового учебного года наперёд читала свежий учебник по истории, словно хорошую художественную литературу, читала запоем, от корки до корки. Когда мы планируем с мужем летний отдых в какой-нибудь стране, я заранее просматриваю в интернете её достопримечательности, чтобы за время отпуска, выезжая на экскурсии, посетить сооружения или развалины зданий ушедших веков и даже тысячелетий. Постоянно прихожу в восторг от ума и изобретательности их создателей и порой даже мысленно путешествую в те далёкие времена, представляя себя то царицей, то рабыней, то наложницей (не смейтесь), вовлекая мужа в эти, как сейчас говорят, ролевые игры.

Я так рада, уже на завтра намечена туристическая вылазка к руинам Кносского дворца. Жаль, его разрушило землетрясение, а то он до сих пор стоял бы как новенький, несмотря на свои две с половиной тысячи лет, строили-то раньше на века, даже на тысячелетия, от этих цифр возраста здания меня охватывает душевный трепет и приводит в уныние осознание ничтожности продолжительности человеческой жизни: с одной стороны — вечность, с другой — мгновение!

Раннее утро. Мы не выспались, но первые с мужем стоим на остановке, за нами уже выстроилась большая очередь, ждём туристический автобус. Меня укачивает в транспорте, поэтому мы всегда приходим первыми к автобусу и садимся на передние места.

— Женщина, давайте билеты и поднимайтесь в автобус, людей не задерживайте! — скомандовала темноволосая черноглазая гид-гречанка лет сорока, обращаясь ко мне и дыша на нас крепким перегаром (от водителя, стоявшего рядом, тоже попахивало).

— Саша, может, не поедем? — спросила я в нерешительности и выжидательно посмотрела на мужа. — Зачем рисковать, они же оба пьяные — и водитель, и гид, может, в другой раз?!

— Девушка, без паники! Где вы видели трезвых греков? Они с рождения вместо воды пьют вино! На работе это не сказывается, поэтому без паники! Проходите в салон, других не задерживайте! — крикнул, видимо, хорошо знающий местных мужик из очереди. Вскоре все, включая и нас с мужем, заняли места, серебристый «мерседес» плавно тронулся с места, гид включила микрофон: — Меня зовут Меланта, по-русски — Мила... — она с небольшим акцентом начала рассказ о Минойской цивилизации на Крите, речь её была правильной, ни одного слова-паразита, будто она читала невидимый для туристов текст из учебника истории.

...— Теперь я хочу вам рассказать об авторе Кносского дворца и лабиринта, у входа в который мы сейчас находимся, самом известном архитекторе античности — Дедале! — продолжала просвещение «руссо туристо» экскурсовод после двухчасовой прогулки по развалинам дворца, имевшего ещё более двух тысяч лет назад и водопровод, и канализацию, и систему вентиляции.

Мы фотографировали всё подряд: колонны, расширяющиеся, как рюмки, вверх; красочные фрески; глиняные, с четырьмя ручками, амфоры высотой в человеческий рост; желоба для удаления нечистот; вентшахты и себя на фоне останков дворца, насчитывавшего в прошлом тысячу комнат. К обеду изрядно устали.

Но после произнесённых гидом слов «Минотавр», «Дедал» во мне в автоматическом режиме сработал переключатель на стопроцентное внимание и слух: сейчас расскажет что-нибудь интересное про человека-быка. Гид Мила говорила много и монотонно, словно лектор, читающий текст по бумажке, поэтому большая часть туристов продолжала скучать, зевать, надувать жвачку.

... — Дедал — это, можно сказать, античный Леонардо да Винчи, он обладал удивительными способностями, был архитектором, художником, скульптором, инженером и гениальным изобретателем, жил на две тысячи лет раньше известного итальянца из Винчи. Дедал сконструировал крылья себе и своему сыну Икару, чтобы бежать от царя Миноса с Крита на материк. По описаниям историков, размах крыльев превышал тридцать метров, современные учёные, изготовив подобные крылья, успешно повторили перелёт изобретателя через море. Именно Дедал, по просьбе жены царя Миноса — Пасифаи, испытывавшей безумную страсть к быку, изготовил корову-футляр, чтобы сексуально привлечь грозное животное, и с помощью этого муляжа царица, забравшись внутрь «коровы», могла утолить своё любовное желание, не навредив при этом здоровью! — Меланта закончила этим пикантным фрагментом свой рассказ о Дедале, чтобы, видимо, немного оживить публику, и ждала нашей реакции.

Находившиеся в унынии пассажиры встрепенулись, выронили жвачки из открытых от удивления ртов, оживились и повеселели. Какой-то мужик задорно выкрикнул: «Про Минотавра понятно, ваша царица с быком развлекалась, а Кентавр, расскажите, от кого на свет рождён, ну и что там дальше-то было с этой вашей Пассией?»

— Всё правильно, Пасифая родила получеловека-полубыка Минотавра, его заточили в лабиринте, один раз в девять лет чудовищу на съедение, а может, и для развлечения, не исключено и такое, приводили семь девушек и семь юношей, — гид окинула взглядом нашу группу, приходящую в себя от подробностей античной сексуальной жизни, и предложила: — Пройдёмте за мной, я покажу место, где для приношения в жертву были прикованы цепями молодые люди и ждали появления Минотавра.

— А муляж коровы сохранился? — поинтересовалась девушка с ярким макияжем, и тут же туристы впали в истерический хохот, а когда дедок с козлиной бородкой спросил: «Примерить захотелось?!», мы, представив это, смеялись до слёз.

После осмотра места жертвоприношения экскурсия закончилась, гид объяснила, где находится сувенирная лавка, и напомнила о припаркованном автобусе, к которому мы должны через час подойти, чтобы продолжить поездку в женский монастырь — архитектурный памятник ХIII века...

В автобусе царило оживление, у народа, бурно обсуждавшего нюансы зачатия Минотавра, разыгралась фантазия. И тут гид, что говорится, подлила масла в огонь:

— А теперь мы едем смотреть храм хранительницы Кера Кардиотисса, до сих пор обладающего целительными свойствами и помогающего бесплодным женщинам забеременеть. Возраст хранящейся реликвии — больше тысячи лет.

В отличие от мужа мне не послышалось «х», мы даже поспорили с ним об этом, но Саша резонно заявил, что с помощью «кера» забеременеть невозможно! Аргумент был убедительным и для большинства туристов, которые сделали вывод, что у Кардиотисса был какой-то необыкновенный детородный орган, раз его хранят монахини более тысячи лет, и он до сих пор в рабочем состоянии и приносит пользу! Сквозь шум и хохот прошла информация от гида: хранится вроде бы не он сам, а памятник ему. «Пусть будет памятник, приедем — на месте разберёмся!» — решили все...

Памятник-фаллос! Он стоял во внутреннем дворике монастыря, выполненный из белого мрамора, с наклоном, как у Пизанской башни; несмотря на возраст памятника, наклон был небольшой. Как и положено, вершина двухметрового фаллоса имела форму полусферы, а все другие анатомические подробности отсутствовали, в этой древней стилизации не было пошлости. Смущали три огромных валуна, придвинутые к нему, неужели в те времена вместо двух... В целом же всё смотрелось культурно, памятник был с газоном и металлической оградкой, растительность вокруг такого предмета понятна без комментариев. Вскоре Мила нас ненадолго покинула, ушла договариваться с игуменьей, чтобы та разрешила туристам ознакомиться с достопримечательностями монастыря, который состоял из нескольких зданий: византийской церкви, музея с церковными книгами и предметами быта монахинь, церковной сувенирной лавки.

Обитель со стенами, выложенными природным камнем, находилась в оливковой роще, в окружении отвесных, остроконечных скал, местами покрытых мхом, кустарником и одинокими высокими соснами со сползающими вниз по камням, подобно змеям, корнями. Горные вершины прикрывала полупрозрачная дымка, плавно переходящая в белоснежные облака, а те, в свою очередь, постепенно растворялись в синеве неба. Яркое южное солнце играло светотенью — прекрасный пейзаж для пленэра, с детства рисую, окончила художественное училище, жаль, что не взяла с собой в поездку кисти и краски, только фотоаппарат!..

Наша шаловливая и острая на язык тургруппа в ожидании гида не скучала — девушки и женщины с шутками и прибаутками устроили фотосессию на фоне фаллоса, мужчины были фотографами и силовыми акробатами-лестницами, с помощью которых девушки покоряли его двухметровую высоту. Что творили поддавшиеся фривольности представительницы прекрасного пола с памятником, не поддаётся описанию! Держась руками и ногами ближе к вершине, они висели на нём спиной вниз, как мартышки; садились, раскинув руки и ноги на сферический кончик (в основном молодые девушки), или, взобравшись на столб до середины, сцепив крест-накрест ноги, обхватывали его руками, прижимаясь к нему, как к шее коня, вставшего на дыбы, при этом кокетливо улыбались на камеру, уверенные и в себе, и в памятнике. Пожилые дамы фотографировались намного скромнее — фамильярно его обнимали и, прикладывая к гладкому мрамору губы или кончик языка, изображали поцелуй!.. Уму непостижимо, что могут натворить наши русские женщины, если их слегка подзадорить! А подзадорила их, конечно, новизна. Ведь у нас в России не ставят памятники половым органам знаменитых людей, наши учёные, политики, писатели, музыканты и поэты душой да головой работали. В наших памятниках профессия, характер и внутренний мир известного человека показан: кто кепку в руке сжимает, на революцию настраивается, кто скрипку, кто книгу, кто вообще на коне, а в греческом варианте... Не хочу обижать греков, но уверен, что и в «кардиотисском» исполнении наши гении достойно бы смотрелись!

Мы с мужем одновременно повернулись на свежий запах узо — греческого анисового бренди, к нам незаметно подошли, держась за руки, румяные и, как видно, только что утолившие жажду горячительным Мила и игуменья. С недоумением они воззрились на фотосессию наших женщин возле двухметрового фаллоса.

— Что происходит? — растерянно спросила экскурсовод.

Наши разновозрастные девчонки оставили «игрушку для взрослых» в покое и подошли к изумлённым гречанкам.

— Да так, с членом пофоткались немного, ой, извините, не подумав, ляпнула. По-учёному... щас вспомню... ах, да, с пенисом этого вашего, как его, Идиотисса! — чуть развязно, чтобы скрыть смущение, пояснила самая смелая девушка из нашей группы, которая раньше интересовалась муляжом коровы.

— Как вы меня слушали?! Вы, русские, в последнее время стали всё больше походить на американцев, у которых все разговоры и шутки ниже пояса! Кощунство какое! Матушку игуменью бы постыдились, слова такие произносить в священном месте! — мгновенно протрезвев, гид мигом перешла от просветительства к воспитанию. — К этому столбу турки у себя на родине похищенную ими чудотворную икону Кера Кардиотисса, по-русски — Богородица Сердечная, толстой цепью приковали! Но она, согласно легенде, с цепью и столбом через море сюда, на своё законное место перелетела, икона в церкви сейчас хранится, я уже договорилась с матушкой настоятельницей, пройдём в храм, покажут вам её. Считается, что если бездетная женщина к этой реликвии прикоснётся, быть ей матерью! Поэтому поаккуратней с руками те, кому пополнения в семье не надо! Местная обитель — хранительница Кера Кардиотисса! Чудотворную икону здесь хранят, а не то, что вы подумали! Теперь я ясно объяснила?

Наши девчонки ощутимо загрустили, такой хеппи-энд их не устраивал, мраморный фаллос столбом оказался. Глупо выкладывать в интернет фотки, на которых ты обнимаешь и целуешь обычный столб...

Экскурсия закончилась, усталые туристы, виновато, как нашкодившие дети, пряча глаза, рассаживались в автобусе, обсуждая конфуз с лжефаллосом. Украдкой они поглядывали на гречанку, невозмутимо возившуюся с телевизором, подбирая фильм в дорогу. Весь вид нашей Милы-гиды словно говорил, что разговаривать с людьми, которым повсюду, даже в святой обители, мерещатся фаллосы, ей не очень приятно. К своему стыду, мы с мужем тоже неправильно восприняли мраморный столб, я тоже немного пошалила, не обошлось и без фото на память... Вот не хочется смотреть на мир через призму основных инстинктов, а невольно это происходит. А кто в этом виноват? Высшие силы, как мой Саша говорит, смысл жизни — в продолжении жизни, хочешь не хочешь, а всё живое размножается, начиная от насекомых и заканчивая человеком.

«Мерседес» тем временем покатил в обратный путь, и Меланта запустила фильм с русским синхронным переводом о греческих эмигрантах в Америке, который усыпил всю нашу тургруппу...

Приехали мы в отель поздно вечером, усталые, переполненные впечатлениями, и решили сразу лечь спать, а не участвовать в ежевечернем карнавальном шествии отдыхающих с посещением сувенирных лавок, магазинчиков и палаток, которые, кстати, кишат сувенирами в виде фаллоса — серьги, ложки, ручки ножей, зубочистки, амулеты, подвески... Греки в оправдание говорят: «Это наш древний символ плодородия».

Невероятно сложно было засыпать под пение цикад!

— Так не хочется вставать, закрывать окно, Саш, может, ты закроешь? Нормальные цикады ночью спят, так вроде в природе заведено, а эти твари стрекочут и стрекочут, даже громче, чем днём! Саш, спишь? — я толкнула мужа в бок.

— Нет, не сплю! Мне нравится, как они поют, в природе же днём светло, ночью темно, а здесь в городке — свет ночной рекламы, искры всяких фейерверков, праздничная иллюминация, подсветка всего и вся сбивают с толку этих насекомых, вынуждают радостно, я бы сказал, даже с азартом стрекотать... А ты знаешь, что у них три глаза? Помнишь сказку про Трёхглазку — «спи, глазок, спи, другой, спи, третий»?

— Понятно! Уснула! А говорила, спать мешают! — слышала я сквозь сон ворчание мужа.

Незаметно прошла ещё неделя. На экскурсии мы больше не ездили, а потому дни были похожи один на другой, лишь по ежедневно темнеющей от загара коже и растущему от изобилия шведского стола животику можно было определить, что время не стоит на месте.

...— Саша, ну просыпайся же ты... шесть утра! Через час автобус в аэропорт, домой пора лететь, а столько надо успеть сделать: вещи наши собрать, сувениры, масло это дурацкое оливковое упаковать, не скажешь, на хрена мы его столько накупили? Тебе побриться и одеться нужно или ты решил остаться на Крите?! Да проснись ты!.. Каждый раз одно и то же! — я, вся на нервах, трясла мужа за плечи, начиная серьёзно заводиться.

— Да встаю я, побриться и одеться — дело пяти минут! — заверил муж, потягиваясь в постели.