Долгая счастливая жизнь (на конкурс)

>begin

 

Раз. Начинаю свой рассказ

 

- Если у бабушки обезвоживание, то писать она будет всё равно. Только запах будет стоять аммиачный. Так что побольше питья, побольше. Если сама пить не будет, то поите её.

Врач скорой помощи улыбалась так радостно, как будто её пригласили на день рождения.

Да, у мамы недавно была днюха, но бригаду скорой я вызвал, когда мама собралась помирать.

- А как её поить? К ней же прикоснуться нельзя – вой подымает.

- С ложечки. Ну, или через трубочку.

- Коктейльную?

- Можно. Но лучше покупайте сок детский. Там с трубочкой. И вообще побольше детского питания. Они его любят.

-Кто – они?

Врачиха была смешливой толстушкой. Так и хотелось её потискать. Не позволяла вежливость.

- Умалишенные старики. Представь, что это не бабушка, а ребёнок.

 

Аромат действительно был волшебным.  Такое ощущение, что этот запах поселился у меня в голове – когда я входил в вагон метро, то был твёрдо уверен, что воняю на весь вагон. Прятал глаза, не находил себе места – правда, в переносном смысле, - место определял социум: где прижало, там и стой. Мне начала нравиться дождливая и ветреная погода – пока дойдёшь, хоть немного химически очистишься.

 

После того, как меня с треском выгнала жена, я осел у мамы. Найти другую женщину со свободной жилплощадью и мозгами не получалось – всех разобрали.   И я  с интересом наблюдал, как мама сходит с ума. Точкой отправления в другую действительность  у неё было крещение – её подруга с четвёртого этажа уговорила. Ну, она  и приобщилась Святых таинств.

Сначала это немного смешно – мама вчера послала участкового? Ха-ха. 

Потом стало немного раздражать – мама занялась разрушением квартиры. Из-за обоев девки странные лезут?  Блин.

Потом стало бесить – приходилось прятать всё, даже туалетную бумагу, иначе она будет по всей квартире в мелко разодранном виде. Оставлял только метр в туалете на нужды населения.

Ела прямо из холодильника? Мою ж мать! Замучаюсь отмывать.

А потом наступило смирение – мама обделалась в коридоре? Хорошо, что есть горячая вода, а то скоро отключат. Надо вымыть пол, маму, себя и не опоздать на работу.

Психо-неврологический диспансер, в котором мне пришлось прикрепить матушку, находится рядом с церквушкой, где она крестилась. Символизм меня преследует.

 

-Доктор, можно вопрос?

- Давай, - хохотнула она, убирая измерительные приборы в ящик.

- У меня бабушка с психическим заболеванием была. Умерла, правда, от рака желудка. Теперь мать. Я в её возрасте таким же стану?

- Не правильно вопрос ставишь, - скородоктор покосилась на стакан пива в моей руке.

- А как надо?

- Ты сначала доживи до её возраста.

 

Но я кое-чему научился у мамы. К примеру, шизофрении. Мне уже не нужен плеер и наушники – бессмертный Егор Летов специально для меня одного в моей голове поёт «Долгая счастливая жизнь».  Кажется, психические заболевания заразны.

 

***

Жизнь – сложная штука. Надо постоянно приспосабливаться. К примеру, если заходишь в общественный туалет, - офисных это тоже касается, - то надо выключать телефон. А то стоишь перед унитазом, как семафор на переезде, в кармане звенит, а за шлагбаумом люди ждут.

- Да! – меня злило, что я даже руки не помыл.

- Смертин, ты куда смылся? Я тебя тут жду, мне скоро уходить, ты свалил, где ты? – у моего директора явный голод вербальной коммуникации. Простую мысль он может растянуть на целую пьесу. К счастью, у него только два недостатка – словесный понос и отсутствие пунктуальности. Оба недостатка бесят, но жить и работать можно – голова у человека работает отменно.  Есть ещё мелкий недостаток – у него плохо с компьютерной грамотностью. Но для меня это даже хорошо –  если что, сам виноват, гуманитарий.  И внешне мы  с ним  похожи – две разбойничьи рожи (у него побольше, у меня поменьше) с университетским образованием. У Анатолия их даже два – юридическое и журналистское. Не понимаю, зачем учиться на законченную сволочь? Когда к нам на переговоры приезжают люди, то ведут себя тихо.  

- Через минуту буду.

В его кабинет я заходил с грустью – всегда хотел стать ключевой фигурой компании, вокруг которой всё вертится. Стал. Даже отлить спокойно нельзя. А когда у тебя телефона два, две почты, вацап, телега, то жизнь становится интенсивнее. Недаром слова «инфо» и «инферно» похожи.

- Лёш, ты сейчас с чем воюешь? А твои орлы? Есть десять минут? Поговорить надо по-быстрому, а то меня люди ждут. Дверь за собой закрывать надо!

«Десять минут» - означает минимум полчаса. Я загрустил ещё больше.

- Толь, ну загляни ты в CRM, там всё написано, - буркнул я, закрывая дверь, - а промежуточный итог я тебе каждую неделю на почту скидываю. Десять минут есть, но только десять.

Генеральный посопел немного, глядя в монитор.

- Подойди сюда, напомни мне, как это делается, а то я чего-то запомнить никак маршрут не могу.

- Делается – что?

- Ну, как посмотреть в CRM, чем вы там, скоты, занимаетесь.

- А тебе что надо посмотреть? Что было, или что будет?

- И то и другое, и желательно одним отчётом, чтобы время не терять. Я же тебе сказал, мне скоро по делам надо, чо ты опять тупишь, Смертин?

- Одним отчётом не получиться. Но если у тебя есть ещё три минуты, то я объясню.

Я подошёл к нему, стараясь дышать тихо, чтобы не ударить выхлопом в ранимую душу, и  ткнул шариковой ручкой в его монитор:

 - Вот тут есть тема «Задачи». А вот тут – «Отчёт по сотрудникам». С чего начнём? Есть ещё «Список событий» - процесс в реальном времени, даже телефонный звонок можно прослушать. Приступим?

Теперь загрустил Анатолий Антонович. Соображал минуту, водил курсором по монитору, сопел.

- Садись. Вот скажи мне, почему ты меня опять на@бал? Я рву жопу, пытаюсь в наше нелёгкое время вытащить компанию из кризиса, а ты болт забил на работу. Что за херь, Алексей…ээээ… Сергеевич?

Я уже привык к подобным тирадам. Анатолий так запрашивает отчёт. Он говорит «ты – дерьмо», а тебе приходится объяснять, что это не так. Хороший и быстрый способ, но на вооружение я его взять никак не могу – слаб, да и ни к чему. Ну и нецензурная лексика мне кажется неуместной в общении.

- План прошлого месяца перевыполнен на девятнадцать процентов.

Директор замер. Тряхнул головой.

- Это что, мы в прошлом месяце заработали?

- Умгу.

- Хорошо-хорошо-хорошо, - выдохнул он, - все манагеры личный план выполнили?

- Нет.

- Не выполнивших – увольняй.

- Толь, я с твоей оптимизацией без работников останусь. Ты уже сократил производство – полуторамесячный хвост заказов.

- Ну, тебе виднее. И помни, что твои продажники  – это наши с тобой магазины. Если магазин не работает, закрывай его, а то аренда, электричество, зарплата. Кормить никого не будем, самим бы поесть. Понял? Нет, ты понял? В любом случае, раздай по пиздаку, чтобы не ленились. Ты вчера что, опять бухал? Смертин, ты, сука, сопьёшься. Как ты работать-то можешь, пьянь, а? А? А? Ты коммерческий директор, поэтому должен быть кошерным, халяльным и православным по фен-шую. Понял? А?  А теперь, поговорим о том, ради чего я тебя позвал…

 

Через час я вышел из кабинета директора, сел за свой стол, и грязно выругался – мне надо было звонить в Иркутск, разруливать неприятность, а у них рабочий день закончился. И самое главное, я не мог понять, куда этот час делся – в голове оседала пыль от кучи сказанных слов.

Кстати, вчера я особо и не бухал – последнюю банку пива выпил в два часа ночи. Просто не ел и не спал. Босс не пьёт и не курит – болеет. Нюх у него обострён не только на деньги.

 

В голове услужливо заиграл Шнур, «Менеджер среднего звена»

 

***

 

У этого «Магнита» можно спокойно пить пиво. Менты проходят мимо, косятся, но не пристают. Такое ощущение, что тут заповедник.

Еду я покупаю каждый день, как люди во времена, когда не было холодильников. Можно сказать, что у меня его нет - в холодильнике можно оставлять только заморозку, консервы и пиво, - готовая снедь окажется на полу. С едой я покупаю пиво, и стою с ним, играя на телефоне в шахматы.

Сегодня я в очередной раз играю принятый ферзевый гамбит, чёрными. Вкрапляю в этот замысловатый узор элементы защиты Алехина.  Пытаюсь доказать андроиду, что искусственному интеллекту ещё далеко до природного. Получается не очень. Всё-таки, если противник забирает центр, то это много. Кроме того, эта тварь, - андроид, - обучается. Если я что-то придумываю, то он это запоминает наглухо, как железный бетон. Я так не умею.

 

Слышу знакомый шорох метлы – время моих покупок совпадает со временем уборки территории.

- Здарова! Как дила? – кажется, узбек перед зеркалом учит каждый день эту фразу. Произносит почти без акцента. Я тоже как-то готовился к переговорам и перед зеркалом  выучивал отчество контрагента «Абдулфайзульрахманович», чтобы он денег дал. Имя у него было, на удивление, Иван, что затрудняло произношение отчества.

- Привет. Нормально.

- Мамо как?

Хм… Всё-таки наш район как был деревней, так и остался. Даже дворники знают о моих проблемах. Или это я как-то сильно выпил водки?

Узбек заглядывает мне в телефон:

- Шашки?

- Шахматы.

Имени я его не знаю, но хочется, чтобы он ушёл мести.

- У тибя пива йесть?

Достаю из пакета банку пива, передаю ему. Я сторонник ассимиляции. И если человек без ошибок на неродном языке попросил попить – нормально. К тому же подмёл передо мной – люблю, когда чисто.

Чисто. Домой идти не хочется. Но надо.

 

Запросил у диджея группу «Обморок Имама», но почему-то заиграл Вивальди, «Времена года», тема «Весна. Апрель». Под эту музыку я размещаю коня в центре доски, на невышибаемой позиции, блокируя активность противника. Мой перевес в одну пешку на ферзевом фланге неприятен для белых – минимум выигрываю лёгкую фигуру. Потом жесточайший размен и в эндшпиле андроид будет стараться залезть в пат.

 

Открываю дверь, принюхиваюсь. Вроде, спокойно – не пахнет. Но везде горит свет. Значит, ходила. Захожу в свою комнату – постель перевёрнута. Ещё как ходила!

На кухне пол грязный, не мою – смысла нет. Закидываю в холодильник еду,  включаю плиту, ставлю кастрюлю с водой. С тоской вспоминаю, как меня выгоняла жена

- Трахайся с кем хочешь, - спокойно говорила она, - но только не здесь.

- Юль, это наш презерватив.

- А вот сейчас ты меня совсем обидел. Ты хочешь сказать, что я плохая хозяйка и убираться не умею? Последний раз презервативами мы пользовались шесть лет назад. Вернее, мы с тобой.  

Баб домой я водил, конечно, когда семья была на даче. Но презерватив был действительно наш. Затерялся в складках ландшафта. Какое-то издевательское палево. Обидное до соплей.

 

Мама кричит:

- Люська, ты? Пришла, шалава? Ты там моего сына не видела? Третий день нет его. Хлебушка бы поесть.

Съесть она может потрясающе много. Как-то в субботу оставил на плите кастрюлю с рассольником, так пока с чем-то возился за компом по работе, она втихую умяла её. Четыре литра супа на старушку весом в пятьдесят килограмм. Это понятно – впадает в детство. А детство у неё было голодное, ребёнок войны. Рассказывала, что настоящая голодуха накрыла Москву в сорок пятом и сорок шестом годах. Чёрствая горбушка хлеба – изысканное блюдо.  Моя бабка два раза её оставляла у детского дома – там хоть как-то кормят. Но возвращалась за ней.

 

***

- На Пражской есть рынок, при рынке есть ресторан. Ну, не ресторан, а кафе скорее. Встречаемся там. Через сколько приедешь?

- Жди, милый. У меня ещё работа.

Я засопел в телефон:

- Катя, ты же еврейка. Почему ты работаешь по субботам?

- Это вам, мужикам, нельзя работать в шаббат. А нам, красивым женщинам, вообще всё можно.

Да, она красива. И не понятно, что она нашла во мне – на полголовы её ниже, на пятнадцать лет её старше, много вредных привычек. Да ещё живу с матерью – классический лузер. Можно было бы понять, если бы из-за денег, но я – голодранец. В последнее время в нашей стране стало трудно зарабатывать – постоянно какие-то сюрпризы, которые в договоре можно записывать в параграфе «Форс-мажор».

 Она не пьёт и не курит – врач-косметолог. Оттого и работа в субботу, а в понедельник – выходной. Что интересно, мы познакомились, когда я был не только пьян, но ещё и замечательно обнюхался «альфой» – это такой кокаин для нищебродов с добавлением психотропов.  Познакомился в этом приподнятом состоянии с двумя подругами в Сети, примчался к ним, и … и… Катя поняла, в каком я состоянии, и что от меня ждать. От стимуляторов член стоять отказывается. Но я вспомнил заставку советского киножурнала – «Мы не привыкли отступать. Нам расколоть его поможет киножурнал «Мой хер всё может!». Два часа. Два часа счастья. Потом сдулся. Хорошо, что у меня язык подвешен – сначала стихи, потом куни… Выкрутился. Ну обходились же они без члена до меня? Чувствовал я себя, как герой с одной гранатой между двумя танками. Вернее, без гранаты, но зато с красивой героической песней.

Катина подруга меня стала ненавидеть  – увёл женщину. Тройничок был первый и последний, вся любовь Катёнка свалилась на меня одного. С Екатериной время пролетает очень быстро. Она любит секс. Открыто говорит, что нимфоманка. Чувствую себя, как герой с одной гранатой перед бронепоездом. По утрам у меня подкашиваются ноги, но я всё равно с ней встречаюсь. Наркотики не употребляю, курю мало и стал аккуратен с алкоголем. Стараюсь не пользоваться лифтом – тренировка. Как говорил герой Самуэля Л. Джексона в Криминальном чтиве – «моя девушка вегетарианка, это означает что я тоже почти вегетарианец».  Проклятые ЗОЖники, все беды от них. Хорошо, что в детстве я занимался боксом – хоть какая-то подготовка ко взрослому сексу. Да и район не даёт расслабиться, держит в форме. Если бы я жил в благополучной Швейцарии, то давно бы опустился. Но всё равно сейчас -  молоко и гантели.

 

В кафе меня не пустили – закрыто. Я стал бродить по рынку, пробуя клубнику, малосольные огурцы, черемшу и надеялся не обделаться на свидании. Про «закрыто» я понял ещё при пандемии – когда кальянные были заперты. Стоило Кате снять курточку в азербайджанском ресторане, так тут же сразу у нас появился кальян и отдельный кабинет. Кавказцы – впечатлительные люди, а моя подруга выглядит, как поп-звезда.

Население рынка пёстрое - что они не поделили  на своих делянках? В Москве у них приятельские отношения.  Директор рынка -  армянин. Кафе с грузинской кухней держат азербайджанцы. Они же торгуют фруктами и ягодами. Табаком торгуют дагестанцы, причём как аварцы, так и лезгины с кумыками. Малосолёные огурцы и другие разносолы мне дала попробовать сероглазая красивая хохлушечка из Полтавы по имени Наташа. Мясом торгуют русские. Они же продают живых раков. Зеленью и цветами торгуют грузины. Пражский рынок напоминает одесский Привоз  – такой же маленький и интернациональный. Но, в отличие от Одессы, у нас почище и раки крупнее.

К приезду девушки я был обременён покупками. Удивился бы, если мы это съели – клубника, ежевика, черемша, малосоленые огурцы, мочённый чеснок. Купил одну чайную розу – сравнение,  и одного живого рака – пугать с воплем «у-у-у!».

- Ну, где ты лазила?

- Извини, домой заезжала.

- Идём.

В кафе нас пустили без вопросов. Бронепоезд с ударной дозой половых феромонов – сильная боевая единица.

Мы сидим в пустом зале. Заказали по тарелке харчо, одну порцию на двоих долма, я себе пива,  подруге сок.

- Ты когда заказывал, сказал «эти люди». Какие люди? – подозрительно покосилась на меня девушка.

- Эрти луди, - поправил я её, - одно пиво.

- Ты знаешь их язык?

- Пару фраз.

Катя поставила цветок в принесённую официантом вазочку – у них есть такие, специальные, под один стебель. Уже привыкли.

- Куда сегодня денемся? – интересуюсь я. Дома у Катерины ремонт, так что мы оба бездомные. Она живёт в штукатурке и шпатлёвке, я – в дерьме и стрессе. Оба стеснительные, и друг друга в бардак не приглашаем.  У нас даже есть «прикормленная» мини-гостиница у метро «Южная» -  там всегда ожидает опрятный номер с работающим телевизором. Гостиница так хитро спрятана, что по утрам её таксисты не находят. Принадлежит Академии наук. Вот там мы неоднократно и двигали науку вперёд. Ну и в другие части тела.

- Хочу в сауну, - капризно надула губки Екатерина Викторовна.

- Это там, где тепло, сыро и триппер? – уточнил я.

- Именно. А ещё у меня месячные, поэтому буду бегать в душ.

Врёт. Я помню её график. Месячные через неделю, длятся четверо суток,  ПМС накроет её через пять дней, и тогда с ней лучше вообще не контактировать – съест мозг. Видимо, просто устала – это бывает даже с физически сильными нимфоманками. Что ж, у меня есть шанс наутро не выглядеть, как старый автомобиль, стоимость которого определяется только стоимостью документов на него.  

- Да, милая, как скажешь, - я подцепил вилкой долма, макнул еду в мацони, и предложил женщине съесть, - знаешь, как у нас, у химиков, расшифровывается аббреавиатура «ПМС»?

- Ну?

Чуть не ляпнул  «нукнешь козе в трещину, хамло». Удержался:

- Полиметилсилоксан. Силиконовое масло.

- Я силикон бабам в сиськи ставлю. Но не масло, конечно. Сейчас дефицит. Из Европы уже второй год не поставляют, а Китай цены ломит.

- И как?

- Сильно.

- Это я знаю. Дефицит кремния – на электронику всё идёт. Я про сиськи.

- Хоть и цена повысилась, но удачно. Это же инвестиции в будущее. Хотя они дуры. Женская грудь в любом случае прекрасна, даже небольшая. Не надо её ….. не надо её портить.

Она не только красива, но ещё умна. И настойчива. Как-то водил её на концерт «Кончились люди» - осколок группы «Хэ-Зэ», так она у пугливого Найка взяла автограф и заселфилась с ним.

Да ещё высказала мне претензию – как так, Борзов звезда, а тут играет на ударниках и второй вокал.

- На ударных, - поправил я её.

- Дай свой телефон, сейчас найду сауну.

 

Мы приехали. Гнездо разврата оказалось на Поклонной горе, прямо под минаретом мечети.  Я перевёл таксисту деньги и тут фоном заиграл Найк Борзов «Верхом на звезде».

 

Когда мы объяснялись друг другу в любви, я разговорился.

- Я не Бегемот и не Карабас, чтобы разбираться, почему Найк на вторых ролях. Тем более, что Бегимот с Карабасом посрались, и выступают раздельно. Но насколько я знаю, он сам ушёл из группы, понимаешь?

Катя всегда затихает при подобном проявлении нежности. До сих пор не знаю – толи терпит, толи наслаждается. Спросить её я не решаюсь – не только вежлив и слаб, но ещё и трус. Вдруг ответит «терплю»? И для меня, как для джентльмена, анальный секс будет закрыт.

- Он выбрал сольную карьеру, Бог ему судья, - продолжал я, выбрав оптимальный ритм фрикций, - Тогда все запомнили «Сиреневый мальчик»  и «Маленькая лошадка», но никто не помнил альбом Хэ-Зэ «Говна самоваръ», с твёрдым знаком на конце. У меня дома винил сохранился, - я такой тебе показывал  на развале в Меццо Форте. Послушаем как-нибудь.  У меня вертак до сих пор живой. Наверное. Послушаем ведь? А? Солнц?

Я понял, что любимая спит.

 Осторожно слез со звезды. Вспомнилось пушкинское «что думал ты, в такое время, когда не думает никто?». А я даже не думал, а болтал как радио.

Открыл себе пива, стараясь не шуметь. Выпустил рака погулять. Он щёлкал хвостом, перемещаясь по полу.

Муэдзин на минарете запел азан, призывая к утренней молитве.

 

Два. Всё, что было – ерунда

 

- Алексей Сергеевич, здравствуйте! Меня зовут Сергей Михайлович, врач-психиатр из пэ-эн-дэ, к которому вы прикрепили свою маму.

- Слушаю

- Как себя чувствует ваша мама?

- Не поверите, но хорошо. У неё давление сто десять на семьдесят, сахар в норме и кардиограмма отличная. Мне в диспансере сказали, что вы свяжетесь в течение десяти дней. Прошло двадцать один.

- Дико извиняюсь. Я был в отпуске, потом у нас был переезд…

- Отползли от церквушки?

-Да, нас, знаете ли, оттуда выгнали. Никому не нужно в дорогом районе иметь посетителей с э-э-э… нестандартным мышлением. Когда вас можно посетить?

- Приезжайте сейчас

- Хорошо…Вернее, не получится – у меня два посещения сегодня, давайте завтра? В десять утра?

- В десять утра я на работе.

- Так отпроситесь.

- У кого? У самого себя?

- Если дорога вам ваша мама, то найдёте время.

- Мне не дорога моя мама – я холодная бездушная сволочь и законченный мерзавец. А ещё способен накатать жалобу в Горздрав и заявление в прокуратуру, что вы оставляете без медицинской помощи ветерана труда,  которому вручал  орден сам Гришин в Георгиевском  зале Кремля.

- Я вам сочувствую. Сам Гришин вручал!

Я задумался:

- Вы надо мной издеваетесь?

- Я над вами – нет. А вот вы надо мной - ужасно. У меня вся улица, и психов там полно – достаточно вас послушать. Так что просьба – оформляйте документы в психоневрлогический интернат.

- А какие документы нужны? У неё только паспорт и СНИЛС

- Вот их и соберите, хехе. Вы, как я понял, какой-то начальник?

- Не люблю этого слова.

- Руководитель?

- Рукой я иногда вожу, чего скрывать. Но это к делу не относится.

- Триста тысяч и ваша мама будет хорошо устроена. Её будут кормить, поить, и её не будут бить санитары.

- А за сто тысяч будут бить?

- Вы знаете, санитары у нас разные. Некоторые и за три сотни будут бить – какой нормальный человек пойдёт работать в психушку? Но за триста я вам сделаю через неделю, а за сто – через полгода. Решать вам. Я правильно понял смысл вашего обращения?

- Почти. Мне бы хотелось лишить мать дееспособности.

- Зачем?

- Затем, что она отказывается от госпитализации. Скорую через день вызываю.

И чуть не добавил «квартира провоняла». Мой любимый поэт, Пушкин писал как-то – «и думать тихо, про себя, когда же чёрт возьмёт тебя?»

- А у вас психиатрическая скорая помощь была?

- Да.

- И что сказали?

- Сказали вас ждать. Ещё оставили три маленькие таблетки, употреблять перед сном.

- И как? Мама спала спокойно?

- Я спал спокойно. Сам употребил все три разом. И коньяком запил. Таблетки вкусные. Мультики смотрел.

-Ну, значит, помогли, хе-хе. Но в следующий раз не советую. А то быть вам моим пациентом. Кстати, положа руку на сердце, - а от ваших денег мне мало что останется, - не торопитесь с интернатом. У нас оптимизация здравоохранения. Там сейчас мест нет, а скоро ещё красивее оптимизируют – всех не буйных собираются раздать по месту прописки.

- О как!

- Вот именно!

- Спасибо, доктор.

- Да не за что. Будьте здоровы, очень прошу вас.

 

Мой плей-лист обновился. Заиграл  бывший пациент дурдома Федя Чистяков «Человек и кошка».

 

***

- Лёш, я тебе сто раз говорил, что у нас разные функции. Ты занят добычей денег из мира, я занят добычей денег от заинтересованных лиц. У меня получается лучше. Ты, может, перетряхнёшь отдел продаж? А? И вот, что..

- И ничего, Толь. Я буду работать, как работаю.

- Почему ты такой упёртый? У тебя что, результат сверкает? Или перстни с брюликами пальцы натирают?

- Я не упертый. Просто знание и опыт. Планомерная работа всегда даёт положительные результаты. Пусть и не быстро.  Аферы тоже дают, но не часто и результат бывает разным. Как только у тебя в голове появляется очередная гениальная идея, у меня нарушения сна и хочется нажраться.

- Тебе всегда хочется нажраться. Ты – алкоголик. Мне страшно подумать, что бы было, если бы ты работал меньше, а зарабатывал больше. Ты бы…

- Я бы был счастлив, - перебил я директора, - в свободное от работы и алкоголя время сидел бы у пруда и кормил уток белым хлебом.  А когда бы они стали мне полностью доверять, стал бы их убивать кусками силикатного кирпича. Там же, на берегу пруда разводил костёр – ящиков из «Пятёрочки» там навалом, - и нагло бы жарил.

- Гринписи на тебя нет, - хмыкнул Анатолий Антонович, - Я бы тоже у пруда уток покормил. Но кто ж даст? Задолбают звонками, утки улетят. Ты мне вот что скажи: на прошлой неделе я просил тебя предоставить список импортных конкурентов, которые ушли из России. Ты сделал? М?

- Ещё как!

- И где список?

- У меня.

- Показывай, трепло.

- Чья бы утка крякала. Никто не ушёл. Босс, ты чего? Мы сами делаем и немцев и австрийцев. Даже две позиции американцев, которые преимущественно в Китае размещаются. У них просто логистика переменится, и маржа немного упадёт…Да! Есть один конкурент, помнишь, от которых московская юридическая контора  ещё на нас в суд обещала подать за использование части торгового знака? Они уходят. Сами американцы, но их завод для Европы почему-то в Англии.

-Так… Хорошо-хорошо-хорошо. Будем делать их марку.

- Ага. А ещё будем делать спиртовой раствор зелёнки для клизмирования. Самих себя. Толь, это не административка, а суровая уголовка.

- Похер. Правительство разрешило!

- Дружищ… Тебе сколько лет? Ты до сих пор веришь телевиденью?

- Это в Коммерсанте напечатали и даже в Российской газете. Делаем и всё!

-Э..

- Рот закрой, дошираком прёт! Я сказал – делаем!

- У нас хвост в сорок два дня. Каким образом? Ты в кризис собираешься расширить ассортимент?

- Людей я найму. Такой шанс упускать нельзя.

Я вздохнул:

- Анатоль, вы когда крайний раз пользовались общественным транспортом?

- Месяц назад. В банк ездил на Полежаевскую – надо было прикинуться нищим.

- Твоему «Лексусу» уже двенадцать лет, - хмыкнул я, - мог бы и на нём ехать. Это было бы ещё эффектнее – успешный предприниматель, но очень бывший. У них бы слёзы жалости полились рекой и спазмы в груди мешали дышать.  Я  не об этом. Если идти к нам в офис от метро, вдоль дороги стоят столбы.

- И? Ты чего за мансы тут втираешь? Заблудился в мыслях?

- Почти. С тобой это ожидаемо. Там столбы, и на каждом объявление о продаже наркотиков. «Фен-клуб», перечислены сорта – «кислая», «мяу», «розовая», «экстаз»… И адрес в телеге. А самое интересное – под одним столбом стоят менты и проверяют регистрацию у приезжих.

- Ты это сейчас к чему?

- К тому, сударь, что наркодиллерам ни хрена не будет, а нам дадут ремня и поставят в угол. Малейший конфликт с контрагентом, - а он может случиться с каждым, - и сразу будет «тук-тук, я твой друг».

- То есть, ты предлагаешь сидеть на заднице ровно и ничего не делать? Меня твоя позиция не устраивает. Она ущербная. Я вообще часто задаюсь вопросом – зачем ты мне нужен? А? Чего смотришь, как филин? У тебя другие идеи по развитию есть? А?

 

Когда я выходил от него, в голове играл Новиков, «Извозчик». Скоро познакомлюсь с блатной романтикой. Хотя, скорее всего, будет не так. Антоныч, конечно, посидит немного. Из нас вытряхнут все деньги, оставив только обязательства по кредитам. И мы пойдём работать охранниками. Ну, или в благотворительность. Последнее омерзительнее, но сытнее.

 

***

Метла прошуршала где-то, и успокоилась. Узбек, как акула, заходил на меня кругами.

Королевский гамбит – сложная штука. Как правило, когда я играл этот дебют с людьми, в большинстве партий я выигрывал – дебют хоть и древний, аж с шестнадцатого века, но для многих он является неожиданностью.  Андроид же драл меня, как кота помоешного, причем по той же схеме, как и я его – лишение материала, перевод в эндшпиль с разменом и… и… всё. И всё-таки у людей больше фантазии и желаний. Победа робота над человеком недостижима, хоть мы и проигрываем им в шахматы.

 

- Здравствуйте, Алексей Сергеевич!

Я вздрогнул. Кто это сказал? Кроме узбека-дворника рядом никого не было. Да и тот преобразился – его кожа посветлела, нос утончился, и только мелькала смена цвета глаз, как символы в игровом аппарате – карие, голубые, серые. Троник проскакал ещё две секунды и остановился на серо-голубых. На моих.

-Алексей Сергеевич, у меня к вам предложение, - акцента как не бывало.

Я допил пиво и решил бросить пить навсегда. А то даже белка какая-то ненормальная.  

- Иди нахер, - прохрипел я.

- Это ваше желание?

- Это императив фразы «послать нахер»

- Меня зовут Абдул-Маджид. Переводится на русский «слуга Бога – Благородный». На греческом «благородный» - Евгений. Так что зовите меня Женей.

- А зачем мне тебя куда-то звать?

- У нас подборка ваших мыслей. Вы нам подходите. Только не надо бросаться в драку – я вас сильнее.

- Ага. И умнее и красивее, с-сука? – меня начинала злить нереальность ситуации.

- Вы просто не понимаете, как вам повезло. Вы выбраны для эксперимента, чтобы у вас на планете стала жи..

Я ударил двоечку в говорящий рот. Нет, он не сильнее – свалился как куль с дерьмом.

После этого меня дёрнуло, расцвели «розы» в глазах, и я свалился рядом и ушёл во сны, как Шекспир. Снился рак в сауне. Бедное животное – его даже не сожрали, а тупо спустили в унитаз.

 

- Женёк, что это было?

- Разряд тока напряжением восемьсот вольт.

- У нас нет такого стандарта.

- У вас много чего нет. Мозгов, к примеру. Чего сразу драться-то?

- А