Монстр за дверью
Стоя на балконе Михалыч курил уже четвертую или пятую по счету сигарету. И рассказывал, рассказывал, рассказывал. О том, как запестрели подъезды окрестных домов объявлениями о пропаже котов и собак. О том, что люди грешат то на догхантеров, то на чебуречные расположившегося в двух кварталах отсюда рынка. О том, что это подозрительно совпало с недавним заселением в одну из сдающихся квартир щуплого студента, который выглядит странновато.
— Я ж, ты знаешь, с утра до ночи на балконе. То мастерю чего, то покурить выйду, то просто от телевизора отдыхаю. Его ж чуть тише сделаешь, Галка у меня глухая накрутит обратно, да еще и громче, чем было, — Михалыч затушил очередной окурок в пепельнице. — В домино когда играли, обратил внимание. Тогда, помню, первый раз чего-то в голове щелкнуло. Один раз он собаку вел какую-то. Знаешь, морды такие, приплюснутые.
— Бульдог французский?
— Может и бульдог. Коротконогая такая. Я-то и обернулся только потому, что хрюкала, как поросенок. А потом смотрю с балкона, а он беспородную какую-то ведет. А та еще и неуверенная такая, будто сомневается, стоит ли в подъезд заходить. Ты ж знаешь, бродяжки, они опасливые.
— В один день, что ли?
— Да нет. Бродяжку он дня через два вел. А потом котенка нес, когда я, как сейчас, на балконе курил. И объявления эти. Несколько раз в соседних дворах видел. Один в один те животные, что он к себе тащил, — Михалыч сделал паузу, затягиваясь. — У Натальи с четвертого этажа кот пропал тоже. И вот чутье у меня, понимаешь, Сережка? Он уже сколько живности домой перетаскал. И чего-то я ни разу не видел, чтоб выгуливал он кого-то.
— Ну да, — согласился Сергей, — Наташкин кот полдня мог орать у нее под дверью, пока она его домой пустит. Недели две уже тишина.
— А я раз смелости набрался, за ним пошел, когда мусор он выносил. Он пакет в бак швырь, а я дождался, пока уйдет, да в бак залез, разворошил пакет этот. И сердце у меня кровью облилось. Лапки, хвостики, шерсть, черепушки, будто их молотком... бррр... — Михалыч передернул плечами. — Он это, Серега, как пить дать, он.
— Ох, и жуть ты рассказываешь.
— Сережка, ты ж знаешь, я наговаривать не буду, не бабка какая подъездная. Но месяц это все творится. И месяц, как он въехал. И около месяца объявления стали появляться. Он их жрет. Я тебе точно говорю!
— Я даже и не знаю, что думать...
— О, вон, смотри, — Михалыч толкнул Сергея плечом и кивнул вниз.
Под балконом как раз проходил тот самый квартирант, о котором они разговаривали. На его плече, бережно придерживаемый рукой, мяукал маленький серый комочек.
— Вон, смотри, кошака тащит.
— И чего делать-то предлагаешь?
— Не знаю, Сережка, но делать надо что-то. Предчувствие у меня нехорошее.
— Ну, тогда давай что-то делать прямо сейчас.
Вышли в подъезд. Прислушиваясь к кошачьему писку, дождались, когда дверь двумя этажами выше хлопнет, закрываясь. Поднялись, не вызывая лифта. Михалыч стал сбоку. Сергей позвонил в дверь и тихо откашлялся.
— Кто там? — донеслось из-за двери.
— Сосед, — тревожно отозвался Сергей.
— Какой?
— Снизу. Блин, у меня с потолка течет. Ты меня топишь!
Щелкнул замок. Приоткрылась дверь. Поразительно, как стара эта уловка и как действенна.
— Слушай, сосед, — поставив ногу в открывшийся промежуток двери, начал Сергей, — Ты кота сейчас нес. Это, кажется, мой, — потерялся два дня назад, гулять вышел...
— Не нес я никого... — начал было парень и осекся, понимая, что повод внезапно изменился.
Именно в этот момент Сергея покинули последние сомнения. Может быть, Михалыч и приукрашивает, но что-то с этим пареньком и животными нечисто. Ой, нечисто. Сергей саданул дверь плечом. Парнишка отлетел, ударился головой об обувную полку, вскрикнул коротко.
Парень и пожилой мужчина вошли в коридор. Квартира как квартира. Обыкновенная, съемная однушка. Дверь в комнату закрыта, а из-за нее доносится приглушенное мяуканье. Сергей наклонился над парнем и спросил зло:
— Тебя как звать, чудило?
— Ле... Алёша.
— Что ты мутишь тут, Алеша?
Михалыч обошел Сергея, склонившегося над парнем, толкнул дверь и обомлел.
Мебели не было совсем. Только одиноко стоящий в центре комнаты холодильник. И расстеленная вокруг него заляпанная кровью клеенка.
— Серега, вызывай кого-нибудь, — проговорил он, прикрывая рот и нос рукой.
— Кого? — Сергей ошарашено смотрел на кровавые пятна, полусгнившую собачью голову, скалящуюся обнаженными зубами, нож в бурых потеках. Он еле сдержался, чтобы не сблевать.
— Скорую, милицию... не знаю. Тут и тех и этих надо. Он же ж... на всю голову...
Дальше нематерных слов у Михалыча не осталось.
— Я их сначала убивал, — подал голос прижатый к полу Алеша, — чтоб не мучились! Я сначала убивал!
Оторопь не проходила. Почему «сначала»? Что он делал с трупами потом? В голове Михалыча одна за другой мелькали картинки. И каждая последующая была отвратительнее предыдущей. Делал чучела? Варил? Жрал сырыми? Пришивал части одних к другим? Насиловал? Мертвых?
— Что же ты за нелюдь? — прохрипел Михалыч, борясь с рвотным рефлексом.
— Вы не понимаете... — пробормотал Алеша.
— Что? — Мужчина наклонился к парню.
— Вы не понимаете... я должен был его кормить.
— Кого?
— Монстра. В холодильнике, — пояснил дрожащим голосом Алеша.
— Ты больной, сука, ты... что ты несешь? Под шизика косить будешь? — Михалыч подошел к холодильнику. — Думаешь, дурачком прикинешься, полежишь в больничке, а там тебя и отпустят?
Михалыч открыл дверцу и его, наконец-то, вывернуло остатками обеда прямо на пол.
За исключением средней полки в холодильнике ничего не было. А вот на этой самой полке лежала кошачья тушка. Точнее, половина. Складывалось ощущение, что Алеша ее просто разорвал пополам: хвост, задние лапы, торчащие из места разрыва ребрышки, свисающие ошметки кишок, по которым стекает кровь, слизь...
— Так вот запомни, нелюдь, — сказал Михалыч, вытирая рукавом рот и с силой захлопывая дверцу холодильника, — если тебя признают невменяемым, я лично, слышишь, лично буду тебя встречать на выходе из дурки. И прям там пристрелю. Пусть меня потом...
Из холодильника раздалось урчание. Михалыч вздрогнул. Что-то внутри агрегата несколько раз чавкнуло и вновь стало тихо. Мужчина взялся за дверцу и потянул на себя. В свете тусклой лампочки были видны пятна крови на белом пластике, клочья шерсти и небольшой кусочек хвоста — сантиметра три. В остальном холодильник был пуст. Не до конца осознавая случившееся, Михалыч испуганно захлопнул дверцу. Внутри холодильника прозвучала сытая отрыжка.
В третий раз открыть дверцу мужчина не решился.
Для того, чтобы оставлять комментарии, необходимо авторизоваться или зарегистрироваться в системе.
-
-
-
-
В квартире ничего не было, кроме туалета. В туалете стоял только залитый несвежей кровью и говном унитаз... В черной воде очка почудилось движение гибкого, сильного тела.... Михалыч как заворженный глядел на воду, потихоньку снимая штаны... Через минуту за дверью туалета послышалась тихая сытая отрыжка.
Тема раскрыта в "Ловце снов", хе хе. Бойтесь.
2 -
Название "Монстр за дверью" немедленно напомнило "Тварь на пороге" Лавкрафта.
3