Письмо отцу из Ханкалы. 11.01.2002
11.01.2002г.
н.п. Ханкала, Чечня
Как я добрался в Ханкалу. Поезд, который отправился из Киева с опозданием на час, очень быстро догнал время и в Ростов мы прибыли своевременно. В Ростове я пробыл полчаса, купил билет на поезд Москва-Нальчик, который тоже опоздал на полтора часа и доехал до города Прохладный, что в Кабардино-Балкарии, а там пересел на поезд Мин.Воды - Гудермес. Возникла мысль, чтобы добраться в Ханкалу электричкой, но в Моздоке я все же вышел из нее, так как вокруг сидели лишь одни чеченцы. На вокзале в Моздоке познакомился с офицерами, с которыми сел в такси. От КПП аэродрома два километра шли пешком. На пересылочном пункте диспетчер сказал, что вертолет только что улетел и следующий будет через три дня. Не поверил и остался на взлётке. Ветер, мороз и ни деревца, чтобы скрыться. Вместе с сотней желающих бегали от вертолёта к вертолёту, с федерального аэродрома на МВДэшный и так десять часов подряд. За это время вылетел лишь один эмвэдэшный МИ-8, который забрал только пятерых женщин и десятерых полковников.
На взлётке познакомился с тремя ребятами и вместе пошли искать место для ночлега. На аэродроме для потенциальных пассажиров установили палатки, но они не отапливаются, а на нарах кишат разные паразиты. В город решили не ехать, так как было уже темно, да и опасно в такое время передвигаться по Моздоку. Но, как, оказалось, найти место для ночлега на аэродроме было непросто, и нам пришлось побродить по общежитиям, пансионатам и другим местам. В конце концов, договорились нетрезвым майором, и он впустил нас в офицерское общежитие, взял лишь бутылку беслановской водки и по 50 рублей с каждого. После долгого пребывания на ветру и морозе чувствовал себя не очень хорошо: кожа на лице и губах обветрилась и была красной, как у вареного рака, пальцы на стопах болели от мороза. Поэтому, прежде всего, решили продолжить наше знакомство согреванием с помощью двух бутылок водки, которые приобрели у консьержки. Отварили кипятильником сосиски и посидели вчетвером. Предшествующие события оказали мгновенный снотворный эффект. Дверь у нас не закрывалась, и я немного переживал за безопасность моих вещей.
Утром мы снова отправились на взлётку, но шансов у нас было немного, так как было седьмое января (рождество) и лопасти вертолётов в большинстве своем стояли недвижимыми. Но мне посчастливилось встретить коллегу, который работал летным врачом санитарного борта и перевозил раненых в Моздок. Он в последний момент посадил меня на салон.
В Ханкале стоял настоящий 15-ти градусный мороз и везде лежал снег. Как потом оказалось, что это был рекорд за последние шестьдесят лет.
Командир части встретил меня довольно спокойно. Я написал рапорта, где объяснил, почему так долго добирался после окончания обучения в интернатуре. Смысл объяснения заключался в том, что командование ростовского госпиталя отправило сопровождать больного солдата-шизофреника в Архангельскую область, что было правдой. На обратном пути поезд Москва - Ростов-на-Дону пересекал российско-украинскую границу в г. Харьков, где из-за болезни я сошел с поезда. Учитывая мою российскую принадлежность, и отсутствия показаний для лечения в местных учреждениях, я отправился в г. Киев, где и проходил 15-тидневный курс лечения в районной поликлинике. В оправдание привез украинскую справку, которую купил у своего бывшего детского врача за 20 гривен (120 рублей). Справку вместе с рапортом подшили в строевой части. Как оказалось, этого было достаточно, чтобы не возбуждать в отношении меня уголовного дела (задержка военнослужащего на срок свыше десяти суток, расценивается, как самовольное оставление части и требует от командования части возбудить уголовное дело в отношении дезертира).
Наказал он меня еще задолго до моего возвращения тем, что оставил без 50% тринадцатой зарплаты (ЕДВ – единовременное денежное вознаграждение). Это премия, которая выплачивается в конце года, составляет приблизительно 50$. Как мне кажется, это не очень большая сумма, чтобы прогулять почти месяц и встретить Новый Год дома. Ребята рассказывают, что перед праздником комбат брал с них почти месячную зарплату, чтобы отпустить на неделю домой.
Начмеда, который заменял меня в период моей интернатуры, комбат выгнал за злоупотребление алкоголем. Пил тот взахлёб. Причем имел привычку мочиться под себя, чем вызывал раздражение у соседей и поэтому постоянного места жительства не имел, и его гоняли из угла в угол. Впоследствии он стал одним из первых офицеров-бомжей Ханкалинского гарнизона и спал в подъездах. Зарплату ему не платили, так как он потерял денежный аттестат. Из следующей части - инженерно-саперного батальона его тоже выгнали за пропажу 200 шприц-тюбиков промедола. Питался он в офицерской столовой, куда его еще пускали без пропуска, ночевал в казармах, подъездах. Всегда ходил пьяным и грязным. От такой жизни заболел вирусным гепатитом и был эвакуирован санитарным бортом в Моздок.
Комбат не хочет меня отпускать служить в госпиталь, так как говорит, что ему снова пришлют алкаша. На мое место просятся два майора, но они ему не нравятся из-за внешнего вида. В Ханкалинском госпитале ребята рассказали, что место врача стоит 1000$, что мне кажется завышенным. С поступлением же в академию на клиническую ординатуру в этом году я уже пролетел, так как надо было написать рапорт до 1-го января.
Но есть и положительные моменты. С 1-го января нам повысили заработную плату почти на 20% или на 100$, (денежное довольствие солдат в Чечне, кстати, составляет 140$). Для офицеров сделали бесплатным питание в гарнизонной столовой. Хотя я и хожу туда редко, так как кормят там гадко, несмотря на наличие официанток. Боевые платить практически перестали, закрывают по два-три дня в месяц (это составляет 650 рублей за день). Если ты ездишь в командировки по Чечне, то половину боевых выплат должен оставить в кассе.
Поселился в своей старой квартире «Титанике» вместе с офицерами нашей части. В комнате живем по четыре человека. Все также перебои в снабжении: нет тепла, воды, света. Но нет и мышей, как в палатках, и ветер не поддувает. Допоздна сижу на работе. Прихожу в квартиру лишь переночевать и переодеться. Долго отстаивал свое право жить в общежитии, а не в лазарете медицинского пункта. Доказал, что эффективность работы снижается при проживании в рабочем кабинете. Командир хотел, чтобы у меня всегда все было под контролем и врача в любой момент можно было бы вызвать.
Начал бегать, так как легко можно выйти из формы, да это останавливает меня от соблазнов выпить, так как предлагают очень часто (считается престижно пить с доктором). Готовлю пищу в медпункте. Благо, что прошлогодней весной успел получить электроплиту и пять холодильников. Сделал себе и своим подчиненным суточные дежурства сутки через трое, чтобы постоянно оказывать медпомощь.