Round the roundabout (18+)

В одном большом доме было пятьдесят дверей, и одна из них вела к моему сердцу. Ключи от нее хранились зарытыми на дне аквариума с пираньями. Иэн каждый раз рисковал остаться без пальцев.

Нет.

Мое сердце интересовало его не более, чем сезонные колебания численности леммингов, но дверей в этом доме было действительно пятьдесят, и найти комнату под настроение не составляло труда.

В этот раз была черно-белая. Стены выкрашены будто мазками пломбира. Кованные лилии цвета угольной пыли переплетены в изголовье кровати. Вместо люстры плоский металлический абажур раскачивается на цепи, как маятник гипнотизера.

Я своим присутствием не нарушала этой кармелитской гармонии. Черные, стянутые в хвост волосы, белое, как у китайской куклы, лицо. Белая рубашка расстегнута на все пуговицы от расшитого узким кружевом воротничка до самого низа, в черную клетку юбка аккуратно сложена рядом – скомканные трусики, как взбитые сливки поверх. Черные гольфы можно не снимать, как и школьные броги с белыми строчками и шнурками.

– Устроим тебя поудобнее, – Иэн привязывает мою левую руку к одному из цветков моим же галстуком. Широкие серо-голубые и тонкие алые полоски на нем единственный яркий акцент в окружающем монохроме. Узел затянут слабо, я могу высвободиться в любой момент.

Cross the road
Round the roundabout
Through the tunnel
Under the bridge

В голове всплывает детская считалка-шпаргалка для тех, кто никак не может научиться завязывать правильный узел. Словно мне снова пять, и на улице прозрачный сентябрь, Иэн выходит из автомобиля, чтобы открыть заднюю дверь, бесцветные брови ползут на середину лба – галстук на моей шее завязан морским узлом.

– Cross the road, – холодные пальцы бесцеремонно задирают мне подбородок, круглый воротничок поднимается вверх.

– Round the roundabout, – разноцветная полиэстровая полоса делает первый оборот.

– Through the tunnel, – треугольный конец скользит вниз.

– Under the bridge, – Иэн затягивает петлю и поправляет воротничок.

На моего брата, галстук, которому завязывала тоже я, он даже не смотрит.

– Спасибо, что не шнурками от ботинок, – замечаю я вслух, чтобы кадры тринадцатилетней давности развеялись.

– Заткнись, – ласково говорит Иэн, – Если не хочешь, чтобы я затолкал свой носок тебе в рот.

Я затыкаюсь, зная, что правда затолкает, а потом, после всего, вымоет рот с мылом, потому что иначе не гигиенично.

– Приподнимись, – Иэн подсовывает под поясницу подушку, – Ноги чуть согни и разведи. Вот так, да. Прекрасно. Ты готова, дорогая?

– Да, милый, – отвечаю я в тон, не отрываясь от телефона в правой руке, черного, разумеется.

В любой другой день он исполосовал бы меня от шеи до пяток за такое, но сегодня ремень бесполезно висит на спинке кровати.

– Я с твоего позволения тоже помолчу.

Мне стоит труда, чтобы не расхохотаться от выспренности фразы и от того, каким глупым становится выражение лица Иэна, когда его взгляд устремляется мне между ног.

Теплое дыхание, твердые губы, трехдневная щетина на подбородке. От первого прикосновения мне хочется свести колени, и чтобы кто-нибудь задернул шторы, но созерцание – особое удовольствие для Иэна. По Лондону он всегда рулит без навигатора. Так же уверенно его язык прокладывает маршрут в моих окрестностях, и мне нет нужды говорить ему металлическим голосом “Поверните направо, а затем поверните налево!”.

Печатать одной рукой неудобно, но первое сообщение улетает в твитер – раз уж монологи вагины написаны до меня, пусть теперь выскажется клитор.

“Cross the road. Round the roundabout. Through the tunnel. Under the bridge. Не правда ли, детская считалка немедленно приобретает похабный оттенок и становится кратким самоучителем?”

Мой аккаунт взрывается лайками и ретвитами. Мой южный полюс холодно молчит. Я даю Иэну еще несколько минут. Дело двигалось бы куда лучше, пойди в ход в самом начале ремень, но кто я такая, чтобы указывать.

– Прости, – отодвигаюсь я, – Что-то не идет. Давай в следующий раз?

Я рассчитываю хотя бы на пощечину, но Иэн послушно отстраняется.

– Тебя хочет видеть Бруно, – как ни в чем ни бывало говорит он, глядя, как я натягиваю трусы.

– Ах вот в чем дело, – я застегиваю пуговки на блузке и отвязываю от черной лилии свой галстук, – Ты забоялся, amore mio?

Иэн молчит. Я знаю, что в его голове та же картина, что и у меня: аккуратно отстриженные гениталии накрепко прибиты к приборной доске роллс-ройса фантом, в котором Иэн возит моего отца. Увядший пенис понуро покачивает головкой, как пластиковая собачка из магазина “Все по 1 фунту”.

– Я помогу, – жесткие пальцы бесцеремонно задирают мой подбородок.

– Cross the road, – круглый воротничок поднимается вверх.

– Round the roundabout, – разноцветная полиэстровая полоса делает первый оборот.

– Through the tunnel, – треугольный конец скользит вниз.

– Under the bridge, – Иэн затягивает петлю так, что я едва могу сделать вдох.

Мне хочется, чтобы он затянул ее туже.